Всеблагое электричество
Шрифт:
Ифриту пришлось ничуть не лучше. Его ослепительное сияние враз погасло, а жар перестал жечь кожу порывами раскаленного пустынного ветра. И все же тварь сдаваться не собиралась. Сияющая фигура начала расплываться в нечто невообразимое, закручиваться смерчем призрачного огня, пульсировать синхронно с рвавшими мою голову словами.
— Сеть! — рявкнул Бастиан Моран, перезаряжая пистолет.
Переступивший через порог констебль закинул на плечо непонятную трубу, на задней части которой был навинчен баллон сжатого воздуха. Его напарник плюхнул
— Пускай!
Басовито хлопнула труба, выплеснула из себя крупноячеистую сеть из титановой проволоки. В полете та раскрылась и опутала ифрита, от кофра вслед за ней протянулся обрезиненный провод, и сразу сверкнул электрический разряд. Потусторонняя тварь забилась в судорогах.
— Уменьшить напряжение! — скомандовал инспектор.
Боец спецотдела послушно повернул на кофре какой-то переключатель, но было уже поздно: мерцание ифрита погасло, и пустая сеть опала на пол.
Полный бесконечной муки предсмертный вопль перекрыл даже звучавшие в моей голове призрачные голоса. Но ненадолго, лишь на миг. А затем те вновь принялись на разные лады повторять кромсавшую сознание своей неправильностью фразу.
— Отбой! — крикнул на улицу Бастиан Моран, и почти сразу меня отпустило. Голоса не смолкли, просто превратились в шепотки, зазвучали на самой грани слышимости.
Я с шумом выдохнул, убрал пистолет в карман пиджака и поднялся на ноги, но тут же покачнулся и был вынужден навалиться на подоконник.
Один из бойцов спецотдела помог выйти на улицу сбитому ифритом коллеге, последний констебль с оружием наизготовку замер у входной двери, прикрывая инспектора. Моран безбоязненно подошел к оплавленному полу и покачал головой, затем обернулся ко мне.
— Вы чрезвычайно чувствительны к потустороннему присутствию, Жан-Пьер! — заметил он, убирая пистолет в кобуру на поясе.
Я только кивнул.
Чувствителен к потустороннему? Дьявол, дело вовсе не в этом! Уверен, это какая-то установка из броневика спецотдела умудрилась выбить из меня дух.
— Идти можете? — спросил полицейский.
— Да.
С улицы послышались протяжные свистки и вой сирен, Бастиан Моран прислушался к ним и уточнил:
— Сколько человек находилось в клубе?
— Трое, — сказал я и тут же поправился: — Четверо. Трое охранников и буфетчик.
Инспектор закрыл глаза и помассировал пальцами веки, потом взял себя в руки и тяжело вздохнул.
— Идемте, Жан-Пьер! Возможно, вы сумеете кого-нибудь опознать…
7
Когда явился ифрит, Гаспар курил на заднем крыльце. Его опознали по оплавленному клинку навахи, а вот Антонио попросту разметало в пыль. Мелким серым пеплом оказался усеян весь коридор.
Лука услышал странный шум лишь после того, как инфернальная тварь вломилась в кабинет Софи, а пока вышибала хватал костыль и поднимался со стула, ифрит уже вернулся в коридор. Громиле чертовски повезло, что он успел выскочить на улицу.
Для Мориса Тома
Полицейские выставили вокруг клуба оцепление, но только лишь этим дело не ограничилось: Бастиан Моран не преминул воспользоваться ситуацией и устроил в клубе полноценный обыск. Его подчиненные перевернули все вверх дном; отыскали и фонограф на чердаке.
Инспектор осмотрел аппарат, провел пальцем по пустому гнезду для валика, полюбовался на толстый слой пыли.
— Постовые останутся на улице до утра, — объявил он нам, никак не комментируя находку. — Это все, что я могу для вас сделать.
— Когда можно будет открыть клуб для посетителей? — спросила Софи, зябко кутаясь в шерстяной платок. Вечер выдался теплым, но после пережитого меня и самого заметно морозило. Так плохо не было даже утром.
Бастиан Моран выразительно посмотрел на хозяйку заведения и безапелляционно объявил:
— Клуб будет опечатан до окончания предварительного следствия.
Софи так и подкинуло.
— Что?! — возмутилась она. — Хотите пустить нас по миру?
Инспектор Моран ответил предельно честно:
— Я не хочу, чтобы нечто подобное явилось сюда, когда в клубе будет аншлаг. Я не могу взять на себя такую ответственность. Да и вам не советую.
— Мне придется рассчитать персонал!
— Подумайте лучше о себе! — отрезал Бастиан Моран. — Ифрит — лишь инструмент! Его призвали и натравили, не более того! — Полицейский указал на фонограф. — Вот корень всех ваших бед. Все еще не желаете поговорить об этом?
— Нет! — отрезала Софи.
— Тогда вынужден откланяться, — объявил полицейский, не скрывая досады. — Мои сотрудники останутся снять показания.
Опрашивать нас закончили лишь на рассвете. Когда сыщики Третьего департамента покинули клуб, мы с Софи кисло переглянулись и отправились в бар на втором этаже.
— Шерри? — спросил я, разглядывая бутылки в свете единственного разожженного газового рожка.
— К черту шерри! — выругалась Софи. — Налей бренди! — Она приняла пузатый бокал и покачала головой. — Какая же сволочь этот маркиз Арлин! Обещал помочь, а сам натравил на меня свою ищейку!
Я только покачал головой и отпил коньяка. Рот приятно обожгло мягким огнем благородного напитка. Уверен — все не так просто, и в итоге маркиз проклянет тот миг, когда решил привлечь к этому делу Бастиана Морана. Тот вел какую-то свою игру, сомнений в этом у меня почти не оставалось.
— Если не вернем бумаги Дизеля, кончим так же, как и Фальер. Сегодня нам просто повезло разминуться с ифритом, но долго такое везение не продлится, — произнесла вдруг Софи. — Ты понимаешь это? Ты понимаешь, что Гаспара и Антонио сожгли заживо? Один миг — и они обратились в прах! На их месте должны были оказаться мы!