Всеблагое электричество
Шрифт:
— И что ты предлагаешь?
— Как что? Проще всего сразу перейти к пыткам.
Софи поморщилась.
— И перепачкать кровью ковер и обивку кресла?
Я потряс коробком спичек и улыбнулся.
— Не будет никакой крови!
Дальше я действовал без всякой спешки. Уложил в камин дрова, снизу сунул смятый газетный лист, сверху плеснул керосина. Мог бы обойтись и без него, но уж больно обеспокоенно завертел носом плешивый буфетчик, уловив знакомый запах. Его полные щеки побелели, а потом раскраснелись еще пуще
Морис отчаянно забился на кресле. Тщетно! Узлы были затянуты на совесть.
С тихим шуршанием вспыхнул химический огонек спички. Я поднес его к газете, и сразу загорелся керосин, а там занялись и дрова. Загудело пламя, дым потянуло в трубу.
Я взял чугунную кочергу и встал перед буфетчиком.
— Мы все знаем, Морис. Почти все. Вопрос лишь в том, действовал ты сам по себе или тебя кто-то подговорил. Когда выдерну кляп, ты должен будешь назвать имя. Или сказать, что это была твоя собственная идея. Если услышу что-то вроде: «Я не понимаю, о чем вы говорите» или «Вы с ума сошли», — сразу прижгу ухо. Или ткну в глаз. Не знаю. Все зависит от того, насколько сильно ты меня разозлишь.
Морис Тома изо всех сил пытался выплюнуть засунутый в рот кляп, по лицу его текли крупные капли пота. Не сумев избавиться от кляпа, он умоляюще уставился на Софи. Хозяйка клуба и не подумала отвести взгляд и глянула в ответ с холодной брезгливостью.
— Как думаешь, Жан-Пьер, он созрел? — спросила она.
— Едва ли он проникся серьезностью ситуации, — вздохнул я, отошел к камину и сунул кочергу в огонь.
Буфетчик замотал головой, но мы не обратили на его гримасы никакого внимания. Проще подождать пять минут, пока раскалится кочерга, чем терять время на выслушивание бессмысленных оправданий. Лишь бы его сердечный приступ не хватил…
Я оценивающе посмотрел на Мориса и покачал головой. Нет, буфетчик вылеплен из другого теста, этот станет цепляться за жизнь до последнего.
— Жан-Пьер! — поторопила меня Софи.
— Уже иду, — отозвался я, вынул из камина кочергу, и ее раскаленный конец засветился в полумраке помещения зловещим оранжевым сиянием.
Морис забился в кресле, а потом вжался в спинку, пытаясь как можно дальше отодвинуться от раскаленного докрасна металла. Я поднес кочергу к лицу буфетчика и улыбнулся.
— Он не сделает этого — так ты себя успокаиваешь? Напрасно. Знаешь, почему Софи никогда не упоминала о том, что у нее есть кузен? Да просто я — паршивая овца в семье. В «Готлиб Бакхарт» меня научили самоконтролю, но не уверен, насколько его хватит… в сложившейся ситуации. Пробуждение в одной кровати с зарезанной девицей любого из колеи выбьет. Просто не знаю даже, что сделаю, если начнешь юлить. Точнее — с чего начну прижигать…
Морис судорожно сглотнул. Его расширенные от ужаса глаза ни на миг не отрывались от поднесенной к лицу кочерги.
— И запомни: если придется выбивать ответы силой,
Буфетчик часто-часто заморгал, не решаясь кивнуть из-за опасения обжечься.
— Ну, посмотрим…
Я отвел кочергу от лица Мориса и предупредил:
— Заорешь — ткну, куда придется. И дальше уже буду жечь, жечь и жечь. Понял?
Морис Тома кивнул, тогда я ухватил конец запиханного ему в рот кляпа и потянул на себя.
— Ау-у! — простонал буфетчик, но мигом заткнулся, стоило лишь вернуть раскаленную кочергу ему под нос.
— Имя! — потребовал я.
— Анри Фальер! — поспешно произнес буфетчик. — Это все он, клянусь!
Софи хлопнула ладошкой по столу и выругалась:
— Тварь!
Я склонился к буфетчику и спросил:
— Что — он, Морис? Что он велел тебе сделать?
— Вчера он дал мне какой-то порошок и приказал подсыпать вам в шампанское, — сообщил Морис и зачастил: — Я не знал, что это такое! Он не сказал!
— Тише! — оборвал я буфетчика и спросил: — Зачем Фальеру это понадобилось?
— Не знаю! Он просто сказал, что ты ему мешаешь!
— А полицейские в прошлое воскресенье? Это ты впустил их в клуб? — задал я новый вопрос, но прежде чем Морис успел на него ответить, за окном послышалось стрекотание порохового движка. Оно звучало все громче и громче, а потом вдруг резко стихло, словно самоходный экипаж остановился прямо перед клубом.
Софи выскочила из-за стола, взглянула в окно и встревоженно ойкнула.
— Полиция!
— Дьявол! — выругался я и сунул кляп в уже распахнувшийся для крика рот буфетчика.
Тот подавился пронзительным воплем и выпучил глаза, но выплюнуть кляп не смог. Я затолкал кляп еще глубже, подбежал к Софи и успел заметить, как поднимается на крыльцо инспектор Моран. Привезший его сюда полицейский броневик тронулся с места, но уезжать не стал, лишь развернулся на дороге.
На облаву происходящее нисколько не походило, и все же меня прошиб горячий пот. Возвращаться в Ньютон-Маркт совершено не хотелось.
— Идем! — позвал я кузину.
Софи задержалась запереть дверь, а я первым выбежал в фойе и дал отмашку охранникам.
— Открывайте!
Когда Гаспар отодвинул засов и Бастиан Моран шагнул через порог, он улыбнулся мне, будто самому близкому человеку на свете.
— Жан-Пьер! Так и знал, что найду вас здесь!
Знал? А ведь вполне может статься, что и так. Просто приказал организовать слежку, а я даже не пытался заметать следы и прямым ходом направился в клуб.
— О, госпожа Робер! И вы здесь! — расплылся инспектор Моран при появлении Софи в улыбке, ничуть не менее притворной, чем прежде. — А вот вас застать здесь я даже не надеялся! Но раз уж все так удивительным образом совпало, хочу пригласить вас обоих на небольшую прогулку.