Всего лишь измена

Соль Мари

— На море зовёт, — произносит подруга.

— Так съезди, — смотрю на неё.

— С какого перепуга? — я так и знала, что Мила так скажет.

Мне кажется, бывший её хоть немного любил. Раз не хотел отпускать! А вот Мила пошла за него ради денег и статуса.

— Может, он помириться хочет?

— Ага! Разбежалась! — нервно курит подруга, — Сколько лет с этой курицей жил. А теперь надоело?

— Ну, ты тоже времени зря не теряла, — напоминаю я ей, — Сколько у тебя после развода мужчин было?

— Эт не

его ума дело! — взрывается Милка.

Её темперамент, как в юности, бьёт через край. Наверное, я не такая? Уж если влюбляюсь, надолго. Уж если люблю, то люблю.

Проезжую часть занимает фургон. «Красота по заказу», — возглашает нарядная надпись. Покинув его, одетый в спецовку курьер, направляется к нам, с огромным букетом. Коробка, размером с ведро! А в ней ассорти из цветов. Как будто даритель не знал, что понравится, и заказал сразу всё.

— Мне нужна Майя Шумилова, — говорит молодой человек.

— Я за неё! — улыбаюсь, беру из его рук коробку. Тяжёлая! — Мил, черкни! — говорю я подруге.

Та ставит подпись, мужчина уходит.

— От кого эта роскошь, как думаешь? — хмыкаю я.

Милка в ответ пожимает плечами:

— Так девочка взрослая, может, какой кавалер?

— Не из бедных, наверное, — я изучаю глазами букет.

— Эй, мамаша, тебе что ли завидно? — подруга в своём духе.

— Скажешь тоже! — кошусь на неё. И среди разноцветья вижу кончик открытки.

Милка тоже его замечает. Схватив, открывает. Ещё раньше, чем я успеваю что-либо сказать.

— «Ты прекрасна! Б.Н.», — говорит она вслух, — Это всё.

Я, качнувшись, едва не роняю коробку.

— Ты чего, Вит? — беспокойно лепечет подруга.

— Да что-то голова закружилась, — отдаю ей цветы.

В голове эти буквы Б.Н. обретают иное значение. Он не отступит! Он будет идти до конца. И этот его «щедрый жест» служит явным тому подтверждением.

— Наверное, от дыма табачного? Ну, ты и дохлячка! — Мила с тревогой глядит на меня, — Всех кормишь, а сама-то хоть ела? Ничего, щас торта навернёшь! Полегчает. Идём!

Открываю ей дверь, и мы входим в кафе «ВитаМила». А мне, как и в те разы, кажется, будто чьи-то глаза наблюдают за мной.

Обернувшись назад, вижу улицу. Майский вечер, вокруг тишина.

«Ну, спасибо тебе, Богачёв», — рассерженно думаю я. Даже этот особенный день умудрился испортить! Сначала хочу написать ему что-нибудь гневное. А после решаю: «Нет, много чести! Пусть думает, мне всё равно».

Глава 18

По настоянию Костика, окончив наш ВУЗ, я решила учиться и дальше. Он пошёл в аспиранты осознанно. Я — вслед за ним. Вероятно, ему не хотелось со мной расставаться? Он готов был и дальше тащить меня следом на трудном пути освоения точных наук. А мне… было всё равно! Я любила Никиту. И денег хватало. Он всегда их давал. И уезжая, оставил.

С лихвой, про запас. Часть я истратила. А из оставшихся вынула сумму, которой должно было хватить на аборт в платной клинике.

Токсикоз донимал, меня жутко тошнило. И скрыть этот факт было трудно от той, кто меня родила.

— Какой месяц? — огорошила мама вопросом.

Я не стала юлить, честно ответила:

— Третий.

Последовал вздох, она не спешила давать наставлений. Мама была не из тех, кто бравирует фразами, вроде «А я же тебе говорила!». Ну, говорила! И что? Что теперь-то?

Я, покачав головой, посмотрела в окно.

— Не волнуйся, ребёнка не будет, — сказала как в фильме.

— С чего бы? — мать вскинула брови, — Пойдёшь на аборт?

— Да, я уже записалась, — кивнула, почти равнодушно.

Размышляла ли я о ребёнке, который, возможно, будет очень похож на отца? Представляла ли, кто это будет? Девчонка, пацан. Всё равно! Я хотела избавить себя от мучений. Изгнать эту боль изнутри. А как? Только методом чистки. Раз уж он умудрился меня «заклеймить». Быть одинокой мамашей, обречь себя вечно его вспоминать. Ну, уж нет! Лучше смерть, чем такое…

— Ну, конечно, — мама снова вздохнула, — Ты ведь уже всё решила? Ты никогда не советуешься со мной. Тебе безразлично, что я думаю, правда?

— Ой, мам! — я скривилась, — Только не начинай, ладно? Умоляю тебя, не сейчас.

— Да нет, мне-то что? Ради Бога! Жизнь твоя, и поступки твои, — заявила она, — Делай что хочешь.

Помню, как я удивилась. Взглянула на маму:

— Серьёзно? — даже стало немного обидно, — Это всё?

— Ну, а что ты хотела услышать? — спросила она, — Я работаю! И не смогу содержать нас троих. А ребёнок — это большая ответственность. И растить без отца, это хуже, чем вовсе остаться бездетной.

Во мне взыграла жажда противоречия. И я даже в какой-то момент передумала. Так захотелось ей доказать, что я на что-то способна! Но эта жажда быстро прошла, стоило телу опять подшутить надо мной. Я зажала ладонями рот. И только что выпитый чай попросился обратно.

Спустя несколько дней, во время которых мама ни словом единым не попрекнула меня. Лишь наблюдала в степенном молчании пытки, которые мне приходилось терпеть. От которых я собиралась избавить себя. Ведь дата аборта была так близка…

К нам нагрянул Шумилов. Он явился без приглашения. Впрочем, так часто бывало. Но в последнее время я избегала общения с ним. Я избегала общения в целом! Проводила дни дома, иногда выползала гулять. Убеждала себя, что всё это скоро закончится, и я опять заживу нормальной жизнью. И забуду всё это, как страшный сон.

В тот раз у Костика было такое лицо… Как будто он собирался сказать что-то важное.

— Ну, я вас оставлю, — многозначительно бросила мама, и торопливо ушла «в магазин».