Всего лишь капелька яда
Шрифт:
Мне стало грустно, и я вернулась в машину. Земляникин смотрел на меня с любопытством.
— Что-то быстро, — сказал он скорее всего для того, чтобы вытянуть у меня информацию. Но я постояла некоторое время возле машины и вдруг подняла голову вверх: окна в квартире Вика светились. Значит, либо он действительно дома, либо вышел за сигаретами. Вик не такой человек, чтобы, уходя, оставлять свет включенным. Он во всем любил порядок, да и вообще был очень дисциплинированным.
«Как будто болит в боку…» — вспомнила я слова Вика. А может, ему плохо?
— Закрывай
…Вика мы увидели на полу, возле него лежала телефонная трубка. Бледное лицо, искаженное гримасой боли, правый бок, на который он завалился при падении, сделался фиолетово-коричневым от прилива остывающей крови.
Вик был мертв. Судя по всему, он умер в тот момент, когда разговаривал со мной по телефону.
Я стояла, смотрела на него и не могла поверить в происходящее. Неужели он сейчас не поднимется, чтобы поздороваться со мной? Неужели я никогда не услышу его голос?
— Миша, возвращайся в машину, мне надо побыть одной, — сказала я, опускаясь на ковер рядом с Виком.
Через какое-то время я поднялась и осмотрела комнату. Как жил Вик до знакомства со мной? И вообще, что это был за человек? Чем он жил?
Мне стало стыдно за то, что я даже не знала, чем он занимается и где работает. Я только знала, что он веселый красивый парень, что у него отпуск и что на него всегда можно положиться. У Вика была масса достоинств. Но главное — он понимал меня.
Я подошла к книжному стеллажу, занимающему почти всю центральную стену комнаты, и стала просматривать корешки книг. Одну из полок занимали книги на английском языке. Надо же, а он ни разу не блеснул своими познаниями.
Со слезами на глазах я ходила от стены к стене и вспоминала, как побывала в этой комнате несколько дней назад. Мы почти все время провели на кухне, уплетая черешню и клубнику со сливками, а потом поспали немного вот на этой тахте.
Я взяла с полки фотоальбом. Открыла его и сразу захлопнула.
Что за дикие галлюцинации? Что за фантазии?
Я тряхнула головой и снова открыла альбом.
На первой же странице под тончайшей пленкой я увидела смеющуюся Эмму. Я перелистнула еще одну страницу. Снова Эмма. Фотографии были цветные, и волосы у Эммы были действительно русые, как мне и рассказывала ее мама.
Эмма на качелях в развевающемся платье, хохочущая на ослепительном солнце. Эмма на море в смешной шляпе позирует перед фотографом. Она такая бесшабашная, веселая, азартная… Я не видела ее такой. Очевидно, брак с Липкиным сильно изменил ее.
Я достала из кармана куртки Вика паспорт и прочитала: «Захаров Виктор Борисович». Маргарита Петровна сказала, что до того, как Эмма вышла замуж за Липкина, она жила с мужчиной, которого звали Виктор Захаров. Значит, Эмма жила с Виком?
Но время шло. Мы с Земляникиным за это время вызвали «Скорую». Когда приехал врач, я ему все объяснила. Тело Вика погрузили на носилки и увезли.
У него, судя по словам врача, был сердечный приступ.
Это становилось похожим на эпидемию.
Возможно, Янтарев правильно сделал, что забил
Надо было действовать.
Мы приехали в Кукушкино глубокой ночью.
Несчастный Земляникин, наверное, уже сто раз пожалел о том, что вообще связал свою жизнь со спецАТХ. Думаю, он больше не сможет отстреливать собак.
Мы оставили машину далеко от того места, где лежали трупы.
Войдя в лес, ступали чуть слышно, то и дело вздрагивали от малейшего шороха. И так мы шли до тех пор, пока не заметили между деревьев едва пробивавшийся свет.
Мы прошли еще немного и увидели человека с лопатой, роющего землю. Его лицо было скрыто под черным, обтягивающим голову шлемом. Мощный фонарь освещал место, на котором в одну груду были свалены три тела. Это было жуткое зрелище. Земляникин упал и замер. Похоже, он потерял сознание.
Человек в шлеме резко обернулся. Думаю, там, среди мертвецов, ему было тоже несладко.
Я достала из дорожной сумки фотоаппарат и несколько раз щелкнула им. Нельзя было позволять этому убийце закапывать вот так, непотребно, человеческие тела в землю. Его надо было остановить.
— Стой, стрелять буду! — сказала я громко и, как мне показалось, на весь лес.
Человек замер.
— Ты, ходячая мерзость, зачем ты убил этих людей? — Я выстрелила ему в ноги. Промахнулась.
Человек бросился наутек. Он бежал так быстро, что я понимала — догнать его невозможно. Тогда я выбежала из лесу, добралась до машины и объехала лес с другой стороны, чтобы встретить преступника. Но опоздала. Откуда ни возьмись вырвался на лесную дорогу оранжевый «Запорожец» и поехал в сторону асфальтированной трассы. Я — за ним. Внезапно «Запорожец» остановился. А где — то впереди него раздался шум мотора другого автомобиля. Преступник пересел в более мощную машину и улетел на огромной скорости в город, мерцающий вдалеке своими туманными огнями.
Я вернулась в лес, где нашла все еще лежащего без сознания Земляникина. Похлопала его по щекам, привела в чувство.
— Вставай, нам надо срочно вызвать милицию. Я упустила эту скотину. Сначала он был на «Запорожце», а потом пересел на что-то другое, я не разглядела в темноте, и исчез. Вот досада-то.
Мишу вырвало.
Мы въехали в село, затем, попетляв немного, остановились возле дачи Полины, женщины, которая присматривала за дачей Липкиных. Перепуганная таким поздним визитом, она все же узнала меня и позволила мне воспользоваться ее телефоном.
Я позвонила Янтареву. Попросив Земляникина прикрыть дверь и оставшись одна в передней, я коротко объяснила, где нахожусь и что случилось.
Полина дала нам ключи от дачи Липкиных, и мы пошли туда — ждать Янтарева.
Включив свет на кухне, мы сидели молча. Каждый думал о своем. Я рассматривала узор на линолеуме и пыталась определить, где я его раньше видела. В голову лезли мысли о Вике. Я до сих пор не могла прийти в себя от мысли, что он был любовником Эммы. И что его теперь нет.