Всего лишь капелька яда
Шрифт:
— Эмма! Ты куда?.. Да это же его жена, Эмма. Постойте, вы куда?..
Я стояла не шелохнувшись. Если я сейчас пойду за ней, то все поймут, что мы знакомы. Я не знала, что делать. Куда подевался страх Эммы? Почему она не побоялась открыть лицо у всех на глазах? Неужели, находясь в машине, она смогла рассмотреть всех присутствующих и успокоиться, не найдя того, кто был для нее опасен? Но в это не особенно верилось.
И вдруг до меня дошло: она увидела Липкина мертвым. Может, это именно ОН внушал ей ужас? И теперь, когда она поняла, что его действительно больше нет в живых, успокоилась?
Нелепость
Фионов бросился к Эмме, я видела, как он обхватил ее за плечи и увлек куда-то в глубь кладбища. Через некоторое время он вернулся, но только уже без Эммы.
Я незаметно выбралась из толпы и пошла искать среди могил Эмму. Я бы не удивилась, если бы увидела ее с перерезанным горлом. От такого человека, как Фионов, можно ожидать чего угодно.
Эмма сидела на скамейке и рыдала. Наконец-то в ней проснулись естественные человеческие чувства. Она рыдала в голос, с судорожными всхлипами, все как положено. Вот теперь она действительно была похожа на самую настоящую вдову. Только вот знать бы, почему она плакала? Быть может, эти слезы имели отношение в первую очередь к ней самой?..
Это мне еще предстояло выяснить. Да и не только это. Прошло почти четыре дня, а я до сих пор не нашла убийцу Липкина. Я так и не поняла, почему им заинтересовались ФСБ. И еще. Я вспомнила о визите Алины и задумалась. Кто-то обещал мне заплатить какие-то деньги, чтобы я разыскала убийцу дражайшего шефа. Где денежки? Почему Алина, переночевав у меня, утром ни словом не обмолвилась о деле?
И, как бы в подтверждение моих мыслей, я увидела приближающуюся ко мне Алину. Она почти бежала. Увидев Эмму, она кинулась к ней и обняла ее.
— Господи, Эмма! Куда ты пропала? Я уж думала, что и с тобой что-нибудь случилось? Где ты была?
Ну просто душещипательная сцена!
Эмма посмотрела на нее так, словно видела впервые. Поднялась и, пожав плечами, подошла ко мне.
— Извините, Алина, но, по-моему, ей плохо. Если у вас есть ко мне вопросы, то перенесем это на вечер. А я провожу Эмму… Мне надо задать ей массу вопросов.
Алина, пятясь, отошла от нас. А я устремилась вслед за Эммой, не до конца уверенная в том, что Алина поверила, что я вижу Эмму впервые.
Страховки ради я сказала Эмме, что догоню ее возле кладбищенских ворот.
Спустя полтора часа мы пили водку в Лопухине и закусывали ее свежими помидорами.
Все это время Эмма только плакала и отказывалась отвечать на мои вопросы. Когда же я поставила на стол бутылку, она встала, подошла ко мне и обняла.
Телячьи нежности.
— Спасибо. Мне надо было выпить еще несколько дней тому назад, — сказала она и залпом опрокинула в себя полстакана «Лимонной».
Я оставила ее в полном бесчувствии. То, что мы пили с ней водку, сказано, конечно, громко. Пила она, а я только делала вид. У меня было слишком много дел, чтобы тратить время впустую.
Заперев крепко спящую молодую вдову в доме и закрыв ворота, я помчалась в город. Мне надо было увидеть и Фионова, и Алину, и еще одну юную леди, которую я ни разу не видела, но о которой много слышала.
С нее я и решила начать список визитов.
Глава 13
Любовники Эммы
Я уже успела настроиться на траурный лад,
Короче, я приехала на квартиру Вика. Приехала, потому что была уверена в том, что именно там сейчас находится кто-нибудь из его родственников. В частности, меня интересовала его сестра Наташа, о которой он мне частенько рассказывал. По его словам, ей было чуть больше двадцати лет. Она была студенткой музыкального училища.
— Вы Наташа? — спросила я девушку в черном платье, открывшую мне дверь. У нее были такие же красивые темные глаза, как у Вика, и такие же вьющиеся волосы.
— Да. А вы Таня? Мне Витя много рассказывал о вас.
Люди почему-то всю жизнь пользуются готовыми словесными клише, отшлифованными временем и применимыми к определенным ситуациям. Это — как пароль. А что еще могла сказать эта перепуганная насмерть и заплаканная девочка, потерявшая в одночасье любимого брата? Никто не был готов к смерти Вика. Его кончина выглядела противоестественной.
Я вошла в квартиру. Тело Вика было еще в морге.
— Мама уехала в похоронную контору, а я вот сижу здесь одна и вспоминаю брата. Давайте посидим вместе.
— Наташа, мне надо с вами поговорить. Вы рассматривали вот этот альбом?
— Вы про Эмму?
— Да. Почему они расстались?
— Так все глупо вышло. Я не уверена, что должна рассказывать об этом…
— А ты сама-то знакома с ней?
— С Эммой? Не то чтобы знакома… Во всяком случае, мы здороваемся при встрече, а это уже о чем-то говорит.
— И когда вы с ней виделись последний раз?
— Первого июня.
— Откуда такая точность?
— День защиты детей. Я участвовала в концерте, а потом решила зайти к Вите и пригласить его к нам на пельмени. С тех пор, как он решил жить один, он питался одной колбасой и сыром. — У нее на глазах выступили слезы. — А мы с мамой налепили пельменей. Я прихожу к нему, а у него Эмма. И это после всего, что между ними произошло!
— Ты так и не расскажешь мне ничего?..
— Не знаю… Самое ужасное заключается в том, что они меня не видели. Дверь была незаперта. Я вошла, а они очень громко разговаривали. Особенно она. Я и раньше знала, что Эмма невыдержанная, но то, что я услышала…
— Они ругались?
— Не то слово. Она оскорбляла Витю, обзывала его такими словами… Я даже повторить не могу.
— Но за что?
— Вот и я себе задавала точно такой же вопрос. А потом поняла… Понимаете, по-моему, она пришла к нему просить денег. Ей нужна была какая-то очень крупная сумма, которой у Вити просто не могло быть. Он сказал ей, что постарается занять у кого-нибудь, но она стала на него кричать… Она кричала, что это вопрос жизни или смерти, что ей эти деньги необходимы как воздух… Да, именно так она и говорила. Мне показалось это странным, ведь все в городе знают, что Эмма вышла замуж за Липкина. А у него-то денег будет побольше, чем у Вити. Словом, мне пришлось вернуться к двери и сильно хлопнуть ею, чтобы создать видимость того, что я только что пришла. И тотчас все прекратилось. Вы не поверите, но, когда я вошла в комнату, Эмма с раскрасневшимися щеками просила у Вити прощения и обнимала его. Она явно была не в себе.