Всем Иран. Парадоксы жизни в автократии под санкциями
Шрифт:
В районе девяти утра подъезжает грузовик, и волонтеры раздают всем желающим по маленькому пакетику молока и кексу. Я этому безумно рад, потому что никакой другой еды здесь нет и не предвидится.
***
Где-то к полудню иракцы наконец открывают границу. Огромная толпа: мужчины, женщины в черных чадрах, дети, колясочники — устремляется в узкий проход между контейнерами. Пограничники, возвышаясь сверху, криками советуют, как лучше проходить. Один из них подхватывает парочку детей, чтобы их не задавили в толпе, и переносит сверху по контейнерам.
Кое-как и я пробиваюсь с паломниками на другую сторону контейнерного ограждения.
«Вот сейчас они как увидят, что я иностранец, и развернут, если не задержат», — думаю я. Но все проходит совсем по-другому: парень в форме мельком оглядывает документ и, дружелюбно улыбаясь, пропускает меня на ту сторону.
Еще полтора километра до границы надо пройти пешком. По пути встречаем несколько палаток, где бесплатно раздают еду. Обычно ограничиваются аддаси — чечевичной кашей, но у одной из палаток стоит духовное лицо в чалме и активно зазывает к себе. «Дорогие паломники, прошу на завтрак!», — кричит он в микрофон, и раздает белый сыр с хлебом.
Совсем недалеко от границы я встречаюсь с моим провожатым Надером. Это знакомый знакомого, который работает тут волонтером на раздаче паломникам гигиенических наборов. Он договаривается с хозяином местного отеля, чтобы я остался на ночь — обычным паломникам здесь ночевать нельзя. Людей слишком много, и пограничная зона приспособлена только для того, чтобы они сразу миновали ее без остановок.
На следующий день я отправляюсь с волонтерами к иранскому КПП на границе. Неожиданно для меня мы без всяких досмотров обходим его слева и оказываемся на нейтральной территории. Мне становится не по себе — вокруг ходят военные в разных формах: армейские пограничники, КСИР, басиджи. «Если они узнают, что тут иностранец прошел мимо пропускного пункта, проблем мне не избежать», — думаю я.
Но мои опасения вновь оказываются беспочвенными. Вокруг все настроены дружелюбно, а про меня, похоже, думают, что я волонтер, такой же, как другие, кто раздает паломникам зубные щетки и влажные салфетки.
***
— Почему ты сюда приехал волонтерить? — спрашиваю я Надера.
— Я работаю в клинике в Тегеране, начальник каждый год нас отправляет сюда и оплачивает это. Это что-то вроде его добровольного пожертвования.
— А сам ты религиозный?
— Совсем нет, — без колебаний отвечает Надер.
— И сколько ты еще пробудешь здесь на границе?
— Еще пять дней. А потом думаю сам съездить до Кербелы. Буквально вчера решил.
— Так ты же сказал, что не религиозный!
— Это правда. Но интересно же — смотри, какие толпы людей идут туда, какое масштабное событие. Я ни разу не был в Ираке, думаю, один раз посетить Кербелу на Арбаин стоит.
***
Добраться до Ирака иранский паломник может несколькими способами. Самый простой — на самолете до Багдада, а там уже до Кербелы. Однако этот вариант не только наиболее дорогой, но и наименее почетный. Считается, что поход к гробнице имама Хусейна должен быть сопряжен с преодолением трудностей. Поэтому большинство доезжают до иранской границы наземным транспортом, переходят ее пешком, и дальше движутся на автобусе или попутках. Как и рассказывали мои попутчики из Мешхеда, заключительный отрезок пути в 75 километров —
Любопытно, что многие путешествуют почти без денег. Согласно традициям, паломники должны все на своем пути получать бесплатно. Именно поэтому на протяжении всего маршрута мы встречали палатки или иные точки с раздачей еды, которые устанавливали как власти Ирана и Ирака, так и просто верующие местные жители. Можно найти и места с бесплатным ночлегом. Впрочем, большинство все-таки пользуются платными отелями и транспортом.
Надер позже рассказал, что съездил в Кербелу и успешно вернулся. Он воспользовался одной из наиболее популярных опций: туда на попутном транспорте, а обратно — на самолете из Багдада в Тегеран.
Судьба моих знакомых из Мешхеда мне неизвестна. Вопрос не праздный, потому что возвращаются не все. Только в результате автокатастроф ежегодно в ходе паломнического путешествия в Кербелу погибают сотни иранцев. Еще больше жизней уносят болезни. Путешествие может быть весьма непростым даже для здорового молодого человека, а среди паломников немало пожилых и больных. Впрочем, правоверный шиит должен мечтать об уходе из жизни в ходе путешествия к Кербеле.
Власти Ирана всячески способствуют паломничеству: им это выгодно. Толпы иранцев на пути к гробнице имама Хусейна не просто символизируют единый религиозный порыв всего народа; они идут победным маршем Исламской республики. Саддам Хусейн, с которым Тегеран вел непримиримую борьбу, паломников из Ирана не пускал. Американцы в годы своего присутствия в Ираке тоже не слишком приветствовали иранских гостей. Но теперь ежегодно три миллиона паломников из Исламской республики без визы захаживают в Ирак на Арбаин, как к себе домой. Все это было бы невозможно без возросшей роли Ирана на Ближнем Востоке. Колонны паломников, шествующие в Кербелу на Арбаин, — символ нового ближневосточного порядка, где Тегеран может то, что еще недавно казалось недостижимым. Мешхед
Если кто-то из правоверных иранцев не готов или не может поехать в Кербелу, альтернативу легко найти и на территории Исламской республики. Конечно, с местом мученической гибели имама Хусейна не сравнится ничто, но и другие святыни заслуживают поклонения. Одна из них располагается в городе Мешхед. Правда, путь туда тоже неблизкий, 900 километров от Тегерана.
Радиально-кольцевая система — привычный способ организации городского пространства во многих странах. Улицы лучами расходятся от центра города, где красуется, может быть, древняя крепость, а может, центральная площадь. Ровно так все обстоит и в Мешхеде, только там в сердце города стоит огромный мавзолей Резы, восьмого шиитского имама.
Святыня открыта в любое время суток. Пройдя через огромные арки, вы окажетесь в большом открытом внутреннем дворе. Затем нужно миновать еще один двор, и только потом можно войти в большое крытое помещение. Внутри него, по принципу матрешки, — помещение поменьше, и там-то посетители оказываются у большого золоченного харама, то есть святыни — в данном случае места захоронения имама Резы. Толпы паломников стремятся прикоснуться к гробнице, а каждый второй фотографируется на память на ее фоне.