Встречь Солнца
Шрифт:
— Так здесь и телевидение есть? — В голосе Сергея слышалось удивление и даже некоторое разочарование: что, мол, за обман? Ехали на край света, а тут…
Собеседник рассмеялся:
— А вам сразу белого медведя подавай? Была здесь одна престарелая белая медведица в городском парке. И та не здешняя. Лет десять назад ее моряки из Заполярья привезли.
Григорий обиделся.
— Не такие уж мы несмышленыши. Знаем, куда едем. И медведи на Колыме есть, и не везде еще как в Магадане.
— Правильно, — примирительно согласился тот. — А я разве спорю? Хватит на вашу долю и медведей и медвежьих углов.
— Чем?
— От нее начинается самая длинная улица в мире.
— Это в Магадане-то? — недоверчиво хмыкнул Сергей.
— В Магадане. Еще несколько лет назад называлась эта улица — Колымское шоссе. А это самое шоссе, или, как у нас называют, трасса, тянется без малого на тысячу сто километров. Да-да. До самой реки Индигирки. Сейчас центральной улице новое имя дали: проспект имени Ленина.
Сергей спросил:
— А вы здешний, магаданец?
Собеседник улыбнулся:
— Магадан в два раза моложе меня. А здешний — верно. Ороч я. Вы небось и о национальности такой не слыхали никогда?
Снова загрохотала якорная лебедка, и теплоход медленно двинулся к причалу. Сергей и Григорий быстро оделись и, захватай чемоданы, поднялись на палубу.
Все так же горели огни на берегу бухты, но уже не таким ярким казалось поднимающееся из-за сопок зарево. Звезд стало меньше, на темном еще небе проступили очертания покрытых снегом сопок.
Ветер стих, ничто не нарушало висевшей над бухтой тишины, только ласково шелестела бегущая вдоль бортов вода.
Прошло еще около часа, пока теплоход, медленно развернувшись, встал к причалу. Началась разгрузка. Шумный и пестрый людской поток вынес Сергея и Григория по широким сходням на берег и прибил к небольшой группе людей. В центре этой группы они увидели Ваську и снова едва узнали его, настолько несвойственным для его обычно нагловатой физиономии было плаксивое, растерянное выражение.
— Что же это получается, граждане! — апеллировал он к окружающим. — Хватают порядочного человека за рукав и — будь здоров! Может, я на пароходе в иллюминаторах стекла бил или не теми словами обругал кого? Это ж чистый произвол местной милиции. Ищут какого-то Крючкова, а я, согласно родному папе, всю сознательную жизнь — Клыков. Вот и приезжай осваивать эти самые богатства!
Милиционер, молодой, статный парень, весело подмигнул Ваське.
— Давай, давай, заливай, братец, пока не у следователя.
Милиционер удовлетворенно хохотнул и, обращаясь к стоявшему за спиной Васьки молодому человеку в «москвичке» и коричневой кубанке, сказал, кивнув в сторону синей «Победы» с красной полосой вдоль кузова:
— Будем приглашать гражданина в машину, товарищ Москалев? Да ты не прячь, не прячь руку. Видал я уже твою особую примету, — с улыбкой обратился он снова к Ваське.
Москалев, видимо молодой сотрудник уголовного розыска, сохраняя нарочито суровый вид, сказал строго:
— Пройдемте в машину, гражданин.
Васька растерянно оглянулся, словно ища поддержки, взгляд его встретился со взглядом Сергея. Васька попытался изобразить на своем лице улыбку, но от этого оно только исказилось еще более жалкой гримасой. Надвинув шляпу на глаза, он медленно
Сергей и Григорий миновали серое двухэтажное здание морского вокзала и вышли к автобусной остановке.
Рассвело. Вдоль берега змеилась далеко видная отсюда дорога. Снег покрывал окрестные сопки только до половины, но Промерзлая земля была твердая как камень. Сквозь утреннюю морозную дымку там, наверху, куда убегала дорога, проступали очертания высоких городских зданий, по склону лепились небольшие белые домики.
— Смотри, Гриша. Как ваши украинские мазанки.
— Нашел сходство! Всего и общего-То, что белые, — с некоторой обидой возразил Григорий.
На автобусной остановке выстроился длинный хвост. Немногим меньше было народу и у стоянки такси. И хотя через каждые четыре-пять минут переполненные автобусы увозили в город десятки людей и горы чемоданов, а юркие «Победы» и «Волги» так и сновали туда и обратно, очереди, казалось, не уменьшались.
Сергей и Григорий пристроились в конец очереди на автобус, но в это время вынырнувший из ворот порта «газик» резко затормозил возле них. Дверца машины открылась, и ребята узнали своего ночного собеседника.
— Подсаживайтесь, довезу до города, — предложил он. — Садитесь, садитесь. Машина все равно пустая.
Сергей и Григорий влезли в машину и сразу же прилипли к окнам. Бодро фыркнув, «газик» рванулся с места.
Трудно найти человека, который испытал чувство разочарования при первом знакомстве с Магаданом. Потом может быть всякое. Разно складываются людские судьбы, и не для всех Магадан становится родимым домом. Но первое впечатление неизменно: город, пронизанный светом, жизнеобильный и жизнерадостный. Трудно сказать, что создает это впечатление. Вероятно, все понемногу: и трех- четырехэтажные здания светлых тонов с большими окнами, и лиственницы вдоль улиц, нежно-зеленые весной, золотые осенью, в блестках инея зимой, и серебристые столбы фонарей с молочно-белыми плафонами, и блестящий асфальт, и веселые цвета машин, и всегда по-праздничному нарядные горожане.
Тот, кто приезжает на Север впервые, редко видит город таким, каким он бывает, когда северная природа начинает проявлять свой неуравновешенный характер: если он прилетает самолетом, стоит летная погода и Магадан не кутается в туманы и не накрыт густой сеткой дождя; морская же навигация открывается, когда над городом отбушуют метели и поздняя весна окончательно вступает в свои права.
Впрочем, настоящим магаданцам родной город люб и в ненастье. Именно настоящим магаданцам, каких еще несколько лет назад не было. В Магадане жили и работали люди, которые считали себя ленинградцами, москвичами, киевлянами, одесситами, тбилисцами — кем угодно, но только не магаданцами. Теперь иначе. Все реже можно встретить жителя Магадана, которой не говорил бы с гордостью: наш город! И, находясь в отпуске, где-нибудь в милом сердцу Ленинграде или Тбилиси, большинство из них, уезжая обратно, говорит: пора домой. А это значит, что Магадан обозначен уже не только на географических картах, айв людских сердцах. Тепло этих сердец сильнее северных пург и морозов, и, может быть, в этом и есть главный секрет того впечатления, какое производит Магадан на приезжих…