Встречь Солнца
Шрифт:
Бульдозер подгреб к подножию отвала грунт. Рокотов махнул рукой, и тяжелая машина послушно попятилась назад.
— Хороший будет машинист, — убежденно сказал начальник участка. — Поверишь? Первый раз на полигон выехал.
— Тракторист, должно быть.
— Танкист. Двое их, из одной части. Второй послабее будет, но ничего, научится. Они тебя знают. Спрашивали.
Щелкачев обрадовался.
— Да ну? Попутчики мои, выходит? Молодцы ребята, слово сдержали. На машине-то кто же из них?
— Тот, что повыше. Не запомнил фамилии. Украинец.
— А, Григорий…
— Да вот и он несется как угорелый: стряслось, видно,
Григорий со всех ног бежал к ним. Он одним махом взлетел на отвал, но тут же вместе с сухим потоком гальки пополз назад. Рокотов успел поймать его руку, и Григорий с трудом выкарабкался наверх.
— Товарищ начальник, — жадно глотая воздух, выкрикнул он, — смотрите-ка! Оно?!
Рокотов удивленно глянул на Полищука и взял у него из рук небольшой комок смерзшейся земли. На темно-бурой поверхности светился совсем маленький, со спичечную головку, желтый глазок. Рокотов подковырнул его ногтем, и на ладонь выпала крошечная, как расплющенная дробинка, лепешечка золота. Все еще не понимая, в чем дело, он разломил комок. Внутри оказался небольшой осколок кварца. Рокотов поплевал на него и вытер о рукав брезентовой куртки. На молочно-матовой поверхности камня заискрились едва приметные золотые песчинки. Встретив нетерпеливый, вопрошающий взгляд Полищука, Рокотов вдруг понял все.
— Тьфу, будь ты неладен! А я-то голову ломаю, что тут такое. Совсем забыл, что ты его раньше, может, только во рту у кого видел.
Он захохотал, по привычке взвесил на ладони комочки земли с затерявшейся между ними лепешечкой золота и швырнул все это на полигон.
Расхохотался и Щелкачев-.
— Ты смотри, что презренный металл делает! Увидел человек даже и не золото, можно сказать, а только цвет его, и уже старых знакомых не узнает.
— Ох, Александр Павлович! А я вас, честное слово, не узнал. Здравствуйте!
— Здравствуй, здравствуй. Я смотрю, освоились уже на новых местах?
— А как же! — Григорий молодцевато сдвинул шапку на затылок. На лоб упали слипшиеся прядки пшенично-белых волос. Лицо его раскраснелось от мороза. — Порядок в танковых войсках!
Лихо козырнув, он спрыгнул вниз и побежал к урчащему бульдозеру.
— Ты скажи, какой прыткий! — удивился Александр Павлович. — В поезде таким солидным казался, а здесь ожил вдруг.
— Почему же вдруг? — возразил Рокотов. — Ехали ребята, не зная куда, к какому делу. За их солидностью да рассудительностью растерянность пряталась. А теперь определились. Без комфорта, правда, но ничего. И дело нашлось по душе. Вот и повеселел парень.
— И то верно, — согласился Щелкачев.
— Инцидент тут один без тебя произошел. Если не возражаешь, пройдем на соседний полигон, там взрывники работают. По дороге расскажу. Этот, — Рокотов кивнул в сторону Григория, — без нас справится.
— Пошли.
…Дня через три после того как Сорокин с Полищуком добрались до участка — Катя осталась на центральном стане прииска, — туда же прибыл еще один человек, как говорится, нежданный и нежеланный.
Это было вечером. Отпустивший было днем мороз снова загнал в самый низ шкалы фиолетовый столбик градусника, прикрепленного кем-то прямо к лиственнице. Коротая время до сна, обитатели палатки сгрудились возле печки и рассказывали всяческие были и небылицы, когда в палатку протиснулись две фигуры. В первой из них, даже при скупом свете, пробивавшемся через дверцу печки, было нетрудно узнать Матвея Прохорова. Непомерно
— Пригнись, Матвей Иванович, а то палатку на себе унесешь.
Матвей и в самом деле еще больше ссутулился.
— Ладно трепаться-то, — добродушно сказал он. — От вашего бреха даже печка покраснела. Придется вам потесниться. Принимайте пополнение.
— Давай побольше да погорячее, теплее будет, — предложил кто-то.
— Насчет побольше — пока не предвидится, а насчет погорячее, так вам самим его отогревать придется.
Прохоров вышел, и из тени выдвинулась приземистая фигура, облаченная в черный полушубок. Работая локтями, плечами и бедрами, гость втиснулся между сидевшими у печки парнями, стянул огромные стеганые рукавицы и, жадно протягивая руки к теплу, хрипловатым тенорком заявил:
— Между прочим, утром по радио передавали, что в Сочи — плюс девятнадцать.
Это неожиданное заявление вызвало дружный хохот.
— Тихо! Тише, ребята, — раздался вдруг серьезный голос Григория. — Пусть он расскажет сначала, как сюда попал. Сергей вскочил.
— Да-да, мы знаем. Это — вор! Его при нас арестовали!
Новичок тоже встал.
— А-а, землячки, — процедил он сквозь зубы. — С приветом. Скажите, какая трогательная встреча!
— Не паясничай, Василий. Как ты сюда попал? — снова спросил Григорий.
— Ясное дело — убежал! — ответил Сергей за Ваську. — Держите его, ребята. Я сейчас!..
Он схватил шапку и ринулся к выходу, но его поймал за рукав Василий Кротов, бригадир шурфовщиков и комсорг участка.
— Подожди, Сорокин. Не пори горячку.
Кротов повернулся к Ваське, смерил его с ног до головы долгим оценивающим взглядом…
— А ну, садись.
Васька открыл было рот, чтобы возразить, но, передумав, скривил губы в недоброй усмешке и сел. Кротов сел рядом с ним.
— Рассказывай.
— А ты что, следователь?
— Не ломай «ваньку», рассказывай.
— Вон приятели твои все знают, пусть и рассказывают. А у меня еще язык от зубов не отмерз. «Убежал», — передразнил он Сергея. — Дура! Кто же в такую погоду бегает? Соображать надо.
И он демонстративно, всем своим видом показывая, что продолжать этот разговор не намерен, стянул валенки и стал сосредоточенно греть возле печки портянки.
Сергей постоял в нерешительности и пошел к начальнику участка.
Рокотов выслушал его, повертел в руках Васькино направление из отдела кадров и спросил:
— А вы ничего ненароком не напутали?
— Да нет же! Он и сам не отпирается, что он тот самый наш знакомый.
Бесформенная груда теплых вещей в углу на нарах зашевелилась, и послышался глухой, полусонный голос механика:
— Павел Федорович, гони ты этого Шерлок Холмса спать. Никуда их беглец в такой мороз не денется. А если боится, пускай его к своей ноге привяжет.