Вторая Академия
Шрифт:
Я глянула в конец коридора: за спиной Лорены расстилалась тёмная дымка. Для постороннего наблюдателя конец коридора растворялся в тенях. Нас никто не увидит и не услышит.
Проклятье. Да уж. Для будущего агента разведки мне стоило быть куда незаметнее.
– Сначала тебя защищает Ксар Джавус, да так, что едва не вызывает меня на поединок, – произнесла Лорена, загибая палец. – Потом Сильвейна остаётся без жениха. Сегодня принц Тиар «допрашивает» тебя несколько минут при всех, и никто не знает, о чём вы говорили. А по ночам, говорят,
Я застыла. Дверь за моей спиной была надёжно закрыта, и атаковать не имело смысла: всех четверых я из строя не выведу, а вот у меня будут проблемы, когда в атаке обвинят меня. А если Лорена Ангус лишится глаза, мне и вовсе конец.
– И даже не думай о том, чтобы обвинить нас в чём-то, – словно угадав мои мысли, произнесла Лорена. – У нас всего лишь дружеский разговор, правда? Стоит тебе пойти к лорду-хранителю, мы подтвердим, что так и было. Впрочем… да ничего мы не подтвердим. Ведь ничего и не произошло.
Она кивнула Сильвейне, и та достала из сумочки небольшую, но увесистую бутылку. Мои глаза расширились: это была неразбавленная ройсовая настойка, такая крепкая, что одной рюмки хватило бы, чтобы отправить под стол даже матёрого забияку.
Я невольно отступила. Я прекрасно понимала, для чего нужна эта бутылка.
– Пей, – повелительно произнесла Сильвейна. – Держите её.
Три пары рук одновременно вспыхнули алым сиянием, и я влетела спиной в дверь, больно ударившись затылком и чуть не потеряв сознание. Лорена и её подруга тут же вздёрнули меня на ноги, скрутили за спиной руки, и прямо передо мной оказалась Сильвейна.
– Пей, сестрёнка, – насмешливо произнесла она. – Сладких снов.
Я стиснула зубы, но Сильвейна протянула руку, ухватила меня за подбородок, а подруга Лорены умело сжала нос. «Сколько же раз они это уже проделывали?» – мелькнуло в голове. А потом в ушах зазвенело, я рефлекторно приоткрыла рот, чтобы вдохнуть, – и мерзкое пойло потекло прямо в горло. Я успела лишь сглотнуть, чтобы не захлебнуться.
Голова закружилась сразу. Ещё несколько секунд, и мир начал темнеть.
«Что вы туда подмешали?» – хотела спросить я.
Но уже не успела.
Я очнулась в постели, голой грудью на простынях. Слева от меня горела лампа, и слышались чьи-то шаги. Ниже пояса я всё ещё была одета, и это радовало. Но мир вокруг плыл, и я едва могла шевельнуться.
– Ч-что… – пробормотала я.
– Тише, – раздался приглушённый голос. – Лежи. Будет совсем не больно.
Волосы у меня на затылке чуть не встали дыбом. Куда меня притащили?
Я дёрнулась и застонала: запястья были стянуты мягкими кожаными ремнями, которые цепочками были прикованы к изголовью кровати. Судя по тому, что ногами я тоже не могла шевельнуть, их постигла та же беда.
– Отпустите меня, – прошептала я. – Вам… заплатят.
– Ооо, но мне уже заплатили. – Шаги остановились
Мой неведомый собеседник присел на корточки, и я оказалась лицом к лицу с бархатной маской, из-за которой поблёскивали глаза. Сутулые плечи, выглядывающие из-под капюшона волосы мышиного цвета…
…И золотая булавка столичного татуировочного цеха на воротнике.
– Нет, – прошептала я.
– Мне сказали, что ты будешь сопротивляться, – сочувственно кивнул он. Похлопал меня по предплечью. – Но раз уж увела чужого жениха, придётся платить, а?
– Не надо… я не хочу…
– Не бойся. Вреда от моей татуировки не будет. Просто подумаешь лишний раз, к чему приводит плохое поведение.
Рядом на столике лежала раскрытая книга. Мои глаза расширились, когда я увидела узор, изображённый на замасленной странице.
Руна чувственности. Многие лорды чуть ли не силой навязывали эту татуировку своим временным любовницам, а уж девицы лёгкого поведения, которым повезло её иметь, не имели отбою от клиентов. Именно поэтому репутация этой руны оставляла желать лучшего: незамужним девушкам лучше было её не иметь, чтобы их не заклеймили потаскушками. Что, кажется, вот-вот произойдёт со мной.
Свойства руны, впрочем, были самыми благоприятными: чувственность, раскрепощённость, способность получать и требовать удовольствие в постели снова и снова, даже не с самым приятным партнёром. Обратной стороной было бесплодие, так что для девушек, которые желали наслаждаться жизнью и не собирались становиться матерями, недостатков, по сути, не было вовсе. Как и для более зрелых женщин, решивших, что детей у них достаточно.
Вот только я отнюдь не желала, чтобы выбор сделали за меня.
Я рванулась в ремнях, когда к спине прикоснулась влажная ткань. Смесь, очищающая кожу, обезболивающая и помогающая избежать заражения. Следом, я знала, я почувствую прикосновение иглы. А позже, когда энергетический контур замкнётся, татуировка навсегда останется со мной, и я смогу выбрать ещё лишь одну, не две.
А ещё – у меня никогда не будет детей.
– Я найду тебя и убью, – процедила я. – По уложениям империи ты уже мёртв. Незаконные татуировки запрещены.
Я даже не лгала: от меня тут ничего не зависело. Едва Рэй узнает, этому типу не жить.
– Да ну? – удивился татуировочный мастер равнодушно. – А по мне, так ты сама, напившись, потребовала, чтобы тебе сделали эту татуировку. И что там тебе за пьяный бред привиделся – не моя печаль.
Я мысленно застонала. Рэй помог бы мне. Но он обещал, что не будет за мной следить, что оставит меня в покое – и что мне придётся справляться самой. И, проклятье, он не солгал.
Мгновением позже влажная ткань исчезла, и тонкий карандаш-артефакт прочертил линию между лопаток, обрисовывая контур будущей татуировки. Я в ужасе забилась в ремнях. Если я не буду лежать спокойно…