Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая
Шрифт:
— Да это по личному вопросу. Во сколько перезвонить?
— Думаю, не раньше девяти.
Она сама позвонила без пяти девять.
— Арсений Ильич, здравствуйте! Брат сказал, вы звонили…
— Да, Рита, звонил. Есть два билета на спектакль в «Театре сатиры» на 22 октября. Спектакль «Безумный день, или Женитьба Фигаро», там ещё Миронов играет этого Фигаро. Составите компанию?
Надо ли говорить, что предложение было принято с восторгом. Мы договорились, что встретимся у входа в театр за полчаса до начала спектакля.
А в пятницу, 20-го,
Когда мы расположились за дальним столиком, то сначала всё же отведали пельменей за ничего не значащими разговорами. Только после этого Владимир Борисович достал из «дипломата» папку, бросил быстрые взгляды по сторонам и открыл её.
— Узнаёте кого-нибудь?
Я сразу же увидел фото Чурбанова, однако всё же выдержал небольшую, прежде чем ткнуть пальцем:
— Вот этот.
— Точно? — покосился на меня Шумский.
— Точно, он. Только без злорадной ухмылки.
Комитетчик выдержал ещё небольшую паузу, после чего захлопнул дипломат и произнёс:
— Это заместитель министра внутренних дел Юрий Михайлович Чурбанов, по совместительству зять Брежнева. По моим сведениям, он и был самой подходящей кандидатурой, учитывая его отношения с Лебедевым. Так что вы, думаю, не ошиблись.
Снова поболтали о всякой ерунде, и Шумский попрощался. А я задержался ещё минут на пять, взяв два стакана чая с кексом, и не спеша с ними расправляясь.
Утром воскресенья проснулся с больной головой, словно бы раскалённая игла впивалась в мозг. С чего бы это? Вроде накануне не пил, разве что чай, и даже не чифирь, а с обычного чая голова точно болеть не может. Или уже старею, ощущаю на себе всякие магнитные бури?
Но это не дело. Мне через несколько часов в театр девушкой вести, не время для головной боли. А ну-ка, попробую я всё-таки, вдруг в инструкции была ошибка или она просто устарела… Я активировал браслет и приложил правую ладонь к месту, где боль ощущалась больше всего. Ну же… Увы, ничего я не увидел своим внутренним взором, никаких паутинок, ничего, просто тьму под закрытыми веками. С сожалением был вынужден констатировать, что нет никакой ошибки в инструкции, и не устарела она.
Ну да ладно, будем лечиться традиционными методами, благо я привёз из Пензы свою домашнюю аптечку, выпил сразу две таблетки анальгина, и минут через сорок вроде как полегчало. Да и вообще отпустило в том плане, что поход в театр теперь уже не должен был сорваться. Посмотрим через пару часов, когда действие таблеток закончится.
К счастью, ни через два, ни через четыре часа боль не вернулась. Не иначе во сне голова была неудачно повёрнута, что-то там пережало, как у меня бывало в той жизни на старости лет, и со временем отпустило. А анальгин помог купировать боль на ранней стадии.
Надеюсь, больше ничто не помешает нам с Ритой приятно провести
Опасался я напрасно, поход в театр прошёл без сучка и задоринки. И игра Миронова мне понравилась, как, впрочем, всех, кто был в этой постановке задействован: Ширвиндт, Вера Васильева, Пельтцер, Менглет… Может быть, актёры сегодня были в ударе, а скорее всего, это их постоянный уровень. К сожалению, именно этот спектакль станет для Миронова последним, когда прямо на сцене Рижской оперы августовским днём 1987 года она упадёт без чувств, а два дня спустя скончается в больнице. А ведь относительно молодой ещё был… то есть будет, всего-то 46 лет. Разве это возраст?!
Может быть, ещё выпадет случай его подлечить, там дело в аневризме, причём, как я читал в интернете, была она на момент смерти аж больше 2,5 см в диаметре. Не заметили вовремя…
После спектакля подвёз Риту на Мосфильмовскую.
— Спасибо вам большое, Арсений Ильич, за этот вечер! — сказала девушка, прежде чем покинуть салон машины.
— Вам спасибо, Рита, что составили компанию, — парировал я с лёгкой улыбкой. — А в этом платье вы были просто обворожительны. И, когда мы наедине и тем более не на кафедре, давайте без отчества. Я старше вас всего на несколько лет.
— Согласна… Арсений, — ответила она чуть с запинкой, тоже улыбаясь.
6 ноября посетил праздничный концерт в актовом зале института. Рита в компании трёх сокурсниц под «минус» исполнили песню «Любовь, комсомол и весна». Задорно получилось.
А на следующее утро пришлось шествовать на праздничной демонстрации в рядах ММСИ. Но прежде, зная, что профессор встаёт рано, позвонил Ларину, с которым по телефону регулярно общался, поздравил – какой-никакой, а праздник. Поговорили о моей аспирантуре, о том, как готовится диссертация.
— Каждую свободную минуту ей посвящаю, — поплакался я профессору. — Иногда кажется, что ещё немного – и мне прямая дорога в психушку.
— А вы как думали, — усмехнулся в трубку Герман Анатольевич. — Диссертация – даже кандидатская – это вам не яичницу пожарить. Хотя даже в приготовлении яичницы, признаюсь, тоже есть свои секреты.
На прощание Ларин снова поделился полезными советами, на которые никогда не скупился. И я в очередной раз про себя поблагодарил судьбу, которая подарила мне встречу с этим замечательным человеком.
Колонна ММСИ собралась на Делегатской, откуда пешим ходом мы двинулись на Красную площадь. Студенты покрепче держали над собой портреты Ленина и Брежнева, Дорогой Леонид Ильич с трибуны Мавзолея махал нам рукой, а мы махали ему. Первый раз вживую наблюдал генсека. М-да, старый уже дядечка, а его, бедолагу, на пенсию не хотят отпускать. Изверги!
После демонстрации с Ритой завалились в кафешку и с целый час пили кофе и болтали о разном. Рядом с этой девушкой я чувствовал себя так, словно мы знакомы тысячу лет. И мне кажется, она испытывала похожие чувства.