Второе пришествие

Гурвич Владимир Моисеевич

– Но так не бывает, Вера!

– Да, откуда тебе знать, знаток человеческих душ.

– Я понимаю, каждый человек развивается, эволюционирует, меняется, но не так же кардинально. Рядом со мной словно бы два совершенно разных человека. Это чудо какое-то.

– Может, и чудо, - согласилась Вера.
– Но разве не чудо все то, что с нами происходит в последнее время.

– Что ты имеешь в виду?

– Наше знакомство с Иисусом, мою дружбу с Марией Магдалиной. Это она меня научила всему. Она сказала: если любишь, то грех прятать это чувство, словно в ящик. Оно должно сверкать всеми красками и радовать тебя и твоего возлюбленного.

Главное в жизни - это счастье, особенно для женщины. Именно это и проповедал Христос, да только затем его взгляды исказили. И тогда я поняла, что должна решить для себя, чего же я хочу по-настоящему, для чего и для кого я предназначена? С какого-то момента еще до встречи с Марией у меня появлялись ощущения, что я не всегда делаю то, чего на самом деле желаю. Иногда поступаю по привычке, по какому-то заведенному распорядку. И это меня мучило.

– Так сказала бы мне, вместе бы и разобрались.

– Тебе-то как раз и не могла сказать. Разве не понятно? А больше было некому. Ты знаешь, близкой подруги у меня никогда не было.

– Меня всегда это удивляло.

– С близкой подругой надо быть искренней, как с самим собой. А может, даже еще искренней. А я не чувствовала в себя желания иметь рядом с собой такого человека. Мне казалось: то, что происходит в моей душе, принадлежит только мне. И лишь, когда мне встретилась Мария, то захотелось раскрыть ей все, что есть в моей душе. Так я и поступила.

– Я об этом не знал.

– А это знание не было предназначено для тебя.

Введенский почувствовал некоторую обиду. Вера сразу же ощутила ее.

– Ты не должен на меня обижаться, мне нужно было выработать правильное отношение к тебе. Не забывай, что я получила суровое религиозное воспитание. А оно определяло и мои мысли, и мое поведение. Я же была уверенна в незыблемости всех этих постулатов. Они были для меня вечными, как солнце, луна, звезды.

– Послушай, - вдруг пришла к Введенскому странная мысль, - а ты сейчас веришь в Бога?

Реакция Веры на его вопрос изумила его. Она громко и весело засмеялась.

– А разве можно верить в Бога, если ты знакома с ним. Его можно любить, Им можно восхищаться, с Ним можно общаться, советоваться. И много еще чего. Даже заниматься любовью.

– Ты хочешь заниматься с Ним любовью?
– Почему-то от этой мысли Введенский даже похолодел.

– А что тут такого. У него же есть член, совсем такой, как у тебя. В этом вопросе вы очень похожи.
– Она взяла в руки член Введенского.
– Но я не собираюсь это делать, у него же есть супруга. А от своего религиозного воспитания я четко усвоила святость брака. Изменять - это не по мне.

– Но мы с тобой занимаемся сексом, но официально не женаты и не венчаны.

– Это не столь важно, я считаю себя твоей женой. Впрочем, надеюсь, что как-нибудь мы официально поженимся. Я даже не настаиваю на венчании, это не обязательно. Меня сейчас беспокоит другое.

– Что же, если не секрет?

– Что будет с церковью, со всеми нами после поступка епископа Антония.

– Ты против того, что он сделал?

– Вовсе нет. Но я волнуюсь. Столько людей, которых я близко знаю, могут пострадать. В том числе мой отец. А это меня сильно беспокоит.

– Речь идет о крайне важных вещах. Многие судьбы будут раздавлены. Но тут ничего не изменишь, каток истории идет по людским головам.

– Это я понимаю, - вздохнула Вера.
– Но когда речь идет о близких людях, история как-то отступает назад. Послушай, а если

поговорить с Ним.

– О чем?
– Введенский сразу понял, что Вера имеет в виду Иисуса.

– Пусть Он сделает, чтобы все прошло гладко. По крайней мере, без ужасных коллизий.

– У меня возникали такие мысли. И я даже говорил с Ним на эту тему. Но Он считает, что люди сами должны разбираться в своих противоречиях. Иначе они никогда не повзрослеют. Упование на высшие силы делает нас чересчур зависимыми от них, отучает мыслить самостоятельно и брать ответственность на себя за свои решения и поступки. Примерно так Он мне ответил. Ведь он был во время выступления епископа Антония на площади у церкви, но не произнес ни слова, просто незаметно удалился. Я даже пропустил момент, когда они все исчезли, словно бы испарились в воздухе. Хотя не исключено, что так оно и было. Удивительно то, что и Иисус и епископ Антоний придерживаются сходных позиций. Они оба считают, что нужно реформировать даже не церковь, а само христианство. Ведь церковь - это лишь его порождение. Ошибка вкралась в учение. И Он это признает.

– Это невероятно смело с Его стороны. Не помню, чтобы хоть одни пророк признался, что заблуждался.

– Согласен, Он необычный пророк. Наблюдая реальное христианство, я проникался все большим презрением по отношению к нему. Но когда я с Ним познакомился и стал Его узнавать, то в какой-то момент стал думать: если бы христианство было бы таким, как ОН, я бы непременно стал христианином.

– Я рада этому. Хочешь, признаюсь?
– Вера выжидательно посмотрела на Введенского.

– Конечно, хочу.

– Мне хочется вернуться в лоно церкви, снова посещать храм. Ставить свечки у икон. Но сейчас не могу это делать, я не верю там ничему и никому. Меня это сильно тяготит, мне этого не достает. Хочется снова верить, но в то, что ясно и чисто, словно родник, незамутнено никакими примесями. А люди готовы верить во что угодно. Для них главное вера, а все остальное имеет вторичное значение.
– Она грустно вздохнула.
– Я и сама была недавно такой.

– Но теперь ты же другая.

– Другая, но какая еще сама не знаю. Я вдруг решила: если я потеряла веру в Бога, его заменишь мне ты. Или точнее, моя любовь к тебе.

Введенский почувствовал сильное волнение, услышать такое признание он никак не ожидал.

– Тебе не кажется, это все-таки чересчур?
– спросил он.

– В данный момент - нет. А что будет потом, не знаю. И, если честно, пока знать не очень хочу. Мне так сейчас хорошо. Мне Мария как-то сказала: если любишь глубоко и по-настоящему человека, значит, любишь и Бога, потому что возвышаешь любимого до Него. Более того, по-другому Его любить и невозможно. Все остальное - это обман. А сейчас я хочу заниматься любовью.

– Возражений нет, - счастливо улыбнулся Введенский.

47.

Для разговора Чаров пригласил Матвея к себе домой, точнее, на дачу. Он впервые был в гостях у своего шефа и с интересом рассматривал дом и участок. И невольно испытывал зависть; когда у него появится что-то похожее. Нельзя сказать, что хозяйство протоирея поражало своей грандиозностью, скорее наоборот, коттедж был небольшой,

но очень изящный, как внутри и снаружи. Все тут было проникнуто неброским уютом и комфортом, было очевидно, что над этим пространством потрудился хороший дизайнер. Все было сотворено таким образом, что оттуда не хотелось уходить.