Второе пришествие
Шрифт:
– Спасибо, Степан Макарыч, – обратился я к деду, – что довел нас. Дальше пойдем одни.
– Я с вами! – неожиданно бросил Кирюха.
– Валерочка, – с серьезным видом обратился ко мне дед, – мы пойдем с вами до конца. Все одно выход из расселины завален, некуда нам возвращаться.
Я закурил, пряча сигарету в ладони.
– Как твоя нога, дед?
– Да что нога, разве это помеха! В девяносто восьмом меня медведь поломал, так я после этого тридцать пять километров протопал до дома – и ничего!
– А вы что
Я видел, как у Штильмана дрожат руки от страха. Однако он нашел в себе мужество произнести:
– Как вы представляете поход без меня? Я назначен ответственным за эту операцию. Я должен попасть в пещеру. Нет, без меня нельзя.
– Понятно. – Я сделал глубокую затяжку. Сигаретный дым наполнил грудь, мягко ударил в голову. Курение, конечно, убивает, но мне от него всегда становится лучше. – Значит так. Как командир группы приказываю следующее: со мной отправятся чурка и Кирюха. «Наука» и Степан Макарыч остаются здесь.
От обоих тут же посыпались возражения. Я поднял ладонь, показывая, что сотрясать воздух бессмысленно.
– Прения закончены! Я все решил. Если пойдем толпой, нас заметут быстрее, чем Григорий Львович успеет разложить в уме закон Ома.
Я еще умолчал о том, что оба ранены. Степан Макарыч недалеко проковыляет со своей ногой, как бы ни бахвалился, так что пусть отлежится в укрытии. А Григорий Львович… в тылу врага этот научный работник мне вообще на фиг не нужен. Пусть отлеживается рядом с дедом, читает ему свои лекции.
– Мне кажется, вы забываетесь! – задохнулся от гнева Штильман. – Да я, черт побери, заместитель руководителя проекта!
– Вы, Григорий Львович, заместитель руководителя у себя в кабинете. А в поле я главный, ясно? Все, не спорить. Укроетесь в расселине и попытаетесь замаскировать отверстие. Если мы не вернемся к завтрашнему утру, попытаетесь сами перевалить через хребет.
Штильман надулся как ребенок. Тоже мне, обидели его, не дали в войнушку поиграть. Взрослый человек, должен понимать, что генералы в разведку не ходят.
Мы с Кирюхой стали быстро собираться. Я сбросил вещмешок и избавился от слишком заметной собачьей шапки. Взял с собой только бластер, флягу с водой, несколько сухарей, которые распихал по карманам, котелок с шаром, пачку сигарет и спички… Спички в этом перечне были главным пунктом: без них не разведешь огонь, а значит, не уничтожишь гадость, ожидающую момента, чтобы вырваться на земные просторы. Поэтому коробок я завернул в целлофановый пакетик, который спрятал в карман рубашки под свитер и фуфайку.
Степан Макарыч снял с ремня большой охотничий нож в потертых кожаных ножнах. Неожиданно протянул его мне.
– Возьми, Валерочка, – сказал он. – Еще моему отцу принадлежал. Этот нож с ним всю войну прошел, не у одного фрица во внутренностях побывал… Возьми. Пригодится.
Я принял подарок с легким трепетом в груди.
– Спасибо, дед.
Бульвум уже застыл на старте. Ему не терпелось продолжить путь. Красный пуховик «Коламбиа» он оставил в расселине, и теперь до жути походил на одну из тварей, копошащихся внизу.
Прощаясь, Степан Макарыч крепко обнял Кирюху.
– Будь поосторожнее.
– Да ладно, дядь Степан, все будет в норме! – заверил тот.
Кирюха оторвался от деда, я помахал на прощание всем, кто остался в расселине, после чего мы короткими перебежками от камня к камню начали спуск в долину.
Висевшая над склоном охранная «шайба» розовела в рассветных лучах. На всем протяжении спуска по каменистой насыпи я беспрестанно на нее оглядывался. Не давала мне покоя эта висячая бандура, все время казалось, что какой-нибудь из ее датчиков сейчас засечет движение на склоне, торчащие из бойниц стволы повернутся в нашу сторону и последнее, что я увижу в этой чудовищно несправедливой жизни, будет море света… Ничего этого не случилось. Скрываясь за скалами и валунами, мы успешно миновали охранную башню и спустились к краю долины, вдоль которой тянулась лесополоса. Снег под деревьями почти сошел, обнажив ковер опавшей хвои и выпирающие корни. Мы залегли в невысоком кедраче. Я – в центре, Бульвум и Кирюха – по бокам.
Впереди, в сотне метров, среди редких елей возвышались две установки, похожие на буровые. Рядом стояли цистерны, от которых к установкам тянулись прозрачные шланги. Как я понял, пришельцы закачивали в грунт какой-то раствор, в результате чего земля вокруг потемнела и дымилась. Возле установок копошились невысокие гуманоиды со стертыми словно ластиком лицами – я не различал у них ни черт лица, ни глаз.
– Твари, – скрипя зубами, прошептал Кирюха. – Там такие ягоды росли! Все затоптали… А че они за гадость под землю закачивают? Аж весь снег в распадке сошел.
– Не знаю. Может, удобрения.
– На кой ляд? Там и без удобрений росло что угодно.
– Я же сказал, не знаю!
По периметру буровых бродили другие пришельцы – ростом повыше работяг, хотя и не такие высокие, как красноглазые. На них было нечто вроде доспехов далекого будущего – легкие, гибкие, отливающие серебром. Головы защищали шлемы с узким вырезом для глаз, в руках поблескивали трубки бластеров. Эти твари выглядели очень серьезно. Они не отвлекались на работы по землеустройству, в их задачу входила исключительно охрана периметра и наблюдение за окрестностями.