Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли!
Шрифт:
Плюнув на всё, я сходила и достала из ящика с посудой столовые приборы, чудом сохранившуюся глубокую тарелку, почти целую чашку — только ручка откололась — и приступила к еде. И, знаете, это был чудесный вечер. Лучший из всех за последнее время.
Утром я встала очень рано — часы на ратуше едва пробили шесть, а за окном только занимался рассвет. Переодевшись и выбежав на улицу, я кликнула пробегающего мимо мальчишку и отправила его с поручением в редакцию «Вестника» и других газет. Надеюсь, они успеют разместить рекламу.
Работать
Из-под шкафа выползла Саюши, и я чуть не заорала. Кстати, о змее тоже стоило позаботиться. Пришлось караулить проезжающего мимо дома молочника и оформлять заказ на ежедневную доставку молока, а одну бутылку прихватить сразу, чтобы хоть так накормить коббарру — благословение благословением, но я не была уверена, что ей совсем не нужна еда. Единственная уцелевшая тарелка перешла в полное распоряжение змеи.
Когда на ратуше пробило восемь, я уже всё закончила и отправилась на завтрак к Нике, рассчитывая на чашку горячего чая, пирожное и свежую газету.
В кондитерской уже толпились люди. Кто-то пришёл только за кофе, чтобы выпить его по пути на работу, кто-то брал с собой ещё и сладости, а кто-то, как и я, собирался завтракать прямо здесь. Ника крутилась как заведённая, её колибри тоже мелькала по залу туда-сюда, словно пыталась помочь хозяйке, а может, действительно помогала.
Я села за дальний столик, чтобы переждать наплыв клиентов и не отвлекать подругу. За окном шли люди с «Вестником», и у меня чесались руки открыть свежий номер и посмотреть раздел с рекламой, так что я едва дождалась, когда последний утренний клиент ушёл, и Ника смогла отвлечься от дел.
— Тебя можно поздравить с открытием? — вместо приветствия спросила подруга, хитро улыбнулась и достала свежий выпуск из-под прилавка.
— Дай посмотреть. Я ещё не видела, — пискнула я и выхватила «Вестник».
Газета словно сама открылась на нужной странице. Моему объявлению выделили центральную часть — наверное, наборщики тоже оценили иронию. Под заголовком «Предсказательница или шарлатанка?» размещался рисунок Эрнета Хантли из прошлой статьи, где я стояла растерянная, растрёпанная и с саквояжем в руках. Ниже шла фраза: «Теперь каждый может проверить сам. Салон предсказаний работает с 10 утра до 6 вечера по адресу Книжная, 32. Перерыв с 2 до 3 часов пополудни».
Мы с Никой дружно засмеялись, но к подруге быстро вернулась серьёзность.
— Ты уверена, что стоит провоцировать людей?
— Их всё равно спровоцируют. Уже это сделали. А так, я хотя бы контролирую процесс насколько могу.
— Ты смелая, — восхитилась Ника.
— У меня нет выбора, — вздохнула я. — Иначе меня просто растопчут.
Мы замолчали, думая каждый о своём. Не знаю, что мучило Нику, но я готовилась ко дню, полному столкновений, и была уверена, что первое из них мне предстоит ещё до открытия.
—
Я точно знала, что сбылось, поэтому только улыбнулась и кивнула. А потом полчаса писала фразы и советы, заполняя вазочку маленькими предсказаниями под рассказы подруги о себе, бабушке-ведьме, тётке-травнице, маме, пошедшей наперекор желаниям родни и вышедшей замуж за папу-мага, о собственной слабой бытовой магии и том, как бабуля пыталась открыть во внучке ведьмовскую силу. Во всём этом был такой уют и жизнерадостность, что хотелось остаться в этом моменте навсегда, но когда часы пробили девять, я взяла два кофе и отправилась в салон.
Эрнет Хантли уже стол возле моей двери, раздражённо постукивая газетой по ладони. Видимо, давно ждал.
— Кофе, господин Хантли? — Я протянула ему один стакан.
— Газету, госпожа Ковальд? — Ответил таким же жестом мужчина. — Хотел убедиться, что это объявление отправили вы и сделали это намеренно.
— Это была я и сделала всё намеренно. Какие-то претензии? Вы против цитирования ваших статей?
Я вскинула брови, а Хантли покачал головой. Наши руки соприкоснулись, когда он забирал стакан, и от этого внутри что-то ёкнуло и стало тепло. Жаль, что только мне — журналист выглядел на редкость хмуро. В освободившуюся руку он вложил «Вестник».
— Можете цитировать их как вам угодно. И раз мы встретились, я бы хотел лично принести вам свои извинения…
— Принято, — оборвала его я. Думать и говорить о поцелуях не хотелось — был риск сгореть со стыда. К счастью, у журналиста хватило такта не развивать эту тему дальше.
— Наконец, воспользовались даром и предсказали мой приход? — Хантли отхлебнул кофе, ожидая, когда я открою дверь. — И даже угадали с количеством сахара.
— Не надо быть предсказательницей, чтобы догадаться, насколько вас возмутит моё объявление, а ваши вкусы я узнала у хозяйки кофейни.
— Вы могли бы сказать, что нагадали это, — ещё сильнее нахмурился Хантли.
Замок, наконец, щёлкнул, и я зашла в дом. Журналист следом, хотя я его не приглашала.
— Так почему вы не сказали, что предвидели мой приход?
— Потому что это неправда. — Я не могла понять, чего он добивается, и начала нервничать. — В каком-то смысле я предвидела, но не как гадалка, а как обычный человек, разбирающийся в чужих характерах.
— Да, в этом я предсказуем, — согласился Эрнет. — А с кофе?
— Господин Хантли, зачем мне вам врать? — не выдержала я. Странность разговора превосходила все мои ожидания. Вот уж чего я не могла предвидеть, так это допроса на тему, почему я не обманула. — Вы всё равно не верите, что я могу что-то узнать, используя свой дар, так к чему тратить силы? К тому же я действительно просто спросила у Ники, не помнит ли она, какой кофе вы пьёте. Она вспомнила. Всё!
Эрнет задумчиво покачал стаканчиком и снова отхлебнул. Странно посмотрел и сказал:
— Только не злитесь, я не знаю, как вас успокаивать.