Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли!
Шрифт:
— И я начинаю подозревать, что эти дома содержит казна, иначе как подобный наряд оказался в распоряжении мэрии? — пробурчала я себе под нос, но Маргери услышала.
— Думаю, это какой-нибудь костюм одалиски для театральных представлений. Но показываться на балу в нём в любом случае не стоит.
Девушка немного повздыхала, обошла меня по кругу, потрогала ткань и снова вздохнула.
— Лучше пусть будет старомодно, закрыто и некрасиво, — быстро сказала я, прежде чем она успела вынести вердикт. — Плачу золотом!
—
Маргери понесла платье куда-то внутрь дома, а я осталась в зале. Прошлась вдоль манекенов, полистала каталог, пощупала образцы тканей.
Скрипнула дверь, и в помещение вошёл волк. Мы замерли, глядя друг на друга. От страха тело оцепенело, и только понимание, что это не животное, а заколдованный человек, помогло взять себя в руки.
— Д-добрый день, — выдавила я.
Волк в ответ кивнул и пошёл в мою сторону. Я отступила. Потом ещё. И ещё. Пока зверь не рыкнул, заставляя остановиться. В пугающей тишине он приблизился вплотную.
— Т-ты что-то хочешь?
Волк боднул так, что ладонь оказалась у него на голове, и тут же я увидела расходящиеся во все стороны нити Ошура. Волк погадать пришёл, что ли? Похоже, так и было.
Я осторожно погладила жёсткую шерсть, не понимая, что должна найти и на какой вопрос отвечать, но образы возникли сами собой.
— На балу держись всегда рядом с Маргери. И чтобы как можно больше народа это увидело.
Волк рыкнул, я отшатнулась, чуть не упав, и образы развеялись. Зверь виновато кивнул и осторожно отошёл на безопасное расстояние.
Маргери я так и не дождалась: быстро нацарапала записку, оставила залог за работу и сбежала к себе — туда, где не было никаких больших, зубастых, клыкастых и прочих опасных животных. А только одна средних размеров пушистая коббарра. Которая взяла и умерла.
Саюши неподвижно лежала в проходе из приёмной в свою комнату, и в первое мгновение я подумала, что она просто разленилась и спит. Даже потыкала носком туфли, намекая, что порядочные змеи где попало не валяются. Но тело коббарры внезапно легко перевернулось и уставилось на меня пустыми провалами глаз. Абсолютно пустыми. Тёмными отверстиями там, где раньше были глаза.
Ужас и паника накатили моментально. Волосы встали дыбом, меня затрясло, из горла вырвался приглушённый вскрик. В голове крутилась всего одна мысль, что этого просто не может быть. Нет-нет-нет! Саюши жива! Жива! Но пустые провалы глазниц продолжали высасывать из меня душу, силы и веру в чудо.
— Госпожа Ковальд, здрасьте.
Дверь сзади хлопнула, чуть не вызвав сердечный приступ. Но теперь я была не одна и вцепилась в плечо Джейка с такой силой, что мальчишка даже охнул. А я посмотрел на него с отчаянием и надеждой,
— Всё-таки облезла ваша коббарра? — спросил он, но я не разобрала. Только видела, как двигаются его губы, и слышала звуки, которые отказывались складываться в понятную фразу. — Она уже, эт самое, неделю линяла… А где она сама-то? Покажете?
— Кого? — сглотнула я, понимая, что надо поднять тело и отнести его к Элле. Хотя ветлекарь, очевидно, тут ничем уже помочь не сможет.
— Ну, коббарра, — почесал щеку Джейк и попытался вырваться из моей хватки.
— Пс-с-ст, — донеслось едва слышное из комнаты. А потом оттуда появилась совершенно лысая голова змеи и сразу же смущённо скрылась. И только тут до меня дошло, что Саюши не умерла, а просто сбросила кожу!
От облегчения потемнело в глазах и подкосились ноги. Если бы не опиралась на Джейка, то точно бы упала. А так обошлось нервным смехом, перешедшим во всхлипывания и рыдания, ломотой в висках и перепуганным секретарём, который не понимал, как меня успокоить.
К счастью, его сообразительности хватило довести до кресла, принести стакан воды и уйти на улицу, давая выплакать всё, что накопилось за последние дни: отъезд Хантли, горести Ники, нападение на Лейралию, заказ мэра, угроза жизни ловчему мрака, приглашение на бал, «смерть» коббары, а главное, то что я совершенно не могла с этим ничего поделать.
Через полчаса или около того слёзы закончились, а на душе воцарилась звенящая пустота и странное облегчение. Саюши приползла и устроилась под креслом, иногда касаясь моей лодыжки голым хвостом, от чего я вздрагивала, но ногу не убирала.
Что я, в самом деле? Никто же не умер — даже коббарра. Хотя я на несколько минут так подумала. И я надеюсь, никто не умрёт. Так почему я так распереживалась? Голова болела, нос опух, щёки горели, а глаза щипало, жутко хотелось спать. А первый клиент вот-вот должен был прийти. И к этому я была совершенно не готова.
Спас меня снова Джейк, и я дала себе обещание повысить ему зарплату. Правда, учитывая, что платила деньги ему не я, а Хантли, то обещание выглядело опрометчивым. Ровно в десять мальчишка вернулся в приёмную и положил ежедневник на стол.
— Эт самое, госпожа Ковальд, я отписал людям, которые по записи, что у вас питомец заболел, и вы сегодня не принимаете. Придут в другой день. А вы, эт самое, отдохните.
Питомец высунулся из-под кресла и зашипел, намекая, что он совершенно здоров, просто немного облез. И хотя это так и было, но сходить к Элле всё же стоило. Просто провериться. На всякий случай.
Сброшенная кожа так и лежала в проходе, и я не могла заставить себя к ней прикоснуться. Пришлось просить Джейка уложить её в ящик и тащить в ветлечебницу. Саюши ехала в переноске. Так мы и зашли к Элле.