Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли!
Шрифт:
— Вот давай ты мне с неё и расскажешь. Я-то была уверена, что у вас уже вовсю идёт подготовка к свадьбе, а получается, случилась какая-то неприятность?
— Неприятность? Ну, можно и так назвать. Всё было так замечательно… — Ника снова покраснела, но продолжила. — Мы гуляли, говорили обо всём, и Винс сказал, что дома он поведает мне о чём-то важном, а ещё… что мы будем счастливы. Но стоило переступить порог дома, его схватили представители власти. Они говорили, что Винс вор, об императорском артефакте, и что уже давно его ищут, а Винс… Он только стоял и молчал…
Ника
Хотя погодите!
— Когда, говоришь, его арестовали?
— Сразу как мы вернулись с ярмарки… — шмыгнула носом Ника.
— Но в новостях этого не было. Уж я бы точно не пропустила, я же читала каждую статью, в том числе и сводки из жандармерии.
И как бы ни назвали там «хмыря»: хоть Виктором, хоть Винсентом, я бы заметила.
— Да, это странно, но… Они говорили, что дело секретно, тесно связано с императорским двором, и они не хотят огласки… Может, поэтому всё произошло ночью…
— Подожди минуту.
Я встала и решительно направилась к выходу с кухни. Пришла пора нарушать обещания.
Подруга что-то крикнула вслед, но я уже спешила по лестнице, чтобы взять из спальни откопированную в архиве статью и также бегом вернуться.
— Смотри! — Я сунула Нике под нос вырезку и наблюдала, как она поменялась в лице.
— Виктор Бранс?! Расточал улыбки?! Стая знатных дам?! — Начала она заводиться, обратив внимание совершенно не на то, что надо. — Да что же это! Да я им… ему…
— Ника! — оборвала я её. — Газетами соперниц потом отходишь. Сейчас давай подумаем, почему сын известнейшего мага жил в Рейвенхилле под чужим именем, прикидываясь пекарем? Да он любую из этих дам мог голыми руками придушить, да что угодно натворить вообще, и папа бы его прикрыл. Что же он такого сделал, что за него не вступились сейчас?
Я, конечно, утрировала насчёт прилюдного убийства, но после рассказа Эрнета, вполне допускала, что даже о значительном преступлении настолько известного человека, как Виктор Бранс, никто и никогда бы не узнал.
— Не знаю, — переключилась на разгадывание тайны подруга. — Ну, может, он с родителями поссорился. Бабушка вот с дедом поссорились после смерти мамы и разъехались в разные стороны. И хотя я внучка не самого последнего человека в империи, сомневаюсь, что он бы бросился прикрывать мои проступки своим авторитетом и связями.
— Логично. — Я постучала носком домашней туфли по полу. — Но всё равно не сходится. Хантли ничего не знал ни о каком преступлении. А уж это были бы очень громкие новости, которые просто невозможно пропустить человеку, работающему в газете.
— Погоди-ка… — Тихо, но с угрозой вдруг сказала подруга. — То есть ты знала, кто такой Винс. Хантли знал, кто такой Винс. И только мне не сказали?
Глаза Ники сузились, а я отступила. Сглотнула вдруг появившийся
— Прости, я только в субботу узнала, а Хантли нашёл статью и взял с меня обещание не говорить тебе, пока он сам всё не выяснит. Но сейчас Эрнет уехал, а Виктора арестовали…
Я лепетала, словно ребёнок, застуканный за воровством конфет из серванта, но этот жуткий взгляд подруги действительно пугал. Именно в тот момент я поверила, что она внучка тёмной ведьмы, и усомнилась, что дар у неё не открылся. Вот когда Ника так смотрит — ведьма, как есть. Мои оправдания она слушала с явным подозрением, но воевать всё же передумала. И я даже облегчённо выдохнула, когда она протянула «ла-а-адно» и вернулась к теме ареста.
— Значит, преступления не было или его скрыли. Но и в том, и в другом случае Винсу не надо было сбегать. А если сбежал, и его нашли, то было за что. Я не понимаю… — Она положила руки на стол и опустила на них голову, а я снова поразилась, её усталости.
— Может, его нашли, но не представители власти. Те бы не упустили случая дать информацию в газету. Значит, Виктор скрывался не от закона, а от кого-то другого…
— Ох, Амелия, не пугай меня, — вдруг снова всхлипнула Ника. — Я и так не могу спать, всё думаю о том, что произошло. Дирх с ним, если Винсента зовут Виктор — это не так важно. Но все эти сны… кошмары… Да лучше бы он попал к жандармам, императорским ищейкам или в СМБ, чем к кому-то другому.
— Какие сны, Ника? — Я села рядом и погладила подругу по плечу. Сила, которая ещё недавно была в ней, куда-то пропала, как и связность речи.
— Я не сказала… да… Сны не оставляют меня ни на одну ночь. Они такие… такие реалистичные, будто я сама нахожусь в этих местах, вижу… Ощущаю холод и ветер, запахи…
— Видишь что? Давно они тебя снятся?
Ника с трудом села, пригубила чай и на секунду задумалась.
— Всё началось через несколько дней после ареста Винса… Виктора. Я много плакала, пыталась отвлечься работой… В какой-то момент организм не выдержал, и я отключилась, а потом оказалась в подземелье. Ужасно тёмное, сырое место… Казалось ему нет конца и края. В углах кто-то шуршал, с потолка срывались и падали на пол капли воды. В какой-то момент я услышала голоса, стоны, но так далеко, что не смогла пойти на звук. Этот сон преследует меня несколько дней. Я всё пытаюсь найти того, кто находился в этом подземелье, но как будто хожу по кругу. Сердце шепчет, что это он зовёт меня, а разум, что я сошла с ума… А вчера я увидела его…
— Винсента?
— Да… Он был прикован к стене, голова бессильно упала на грудь, а с грязных волос капала вода. Будто его обливали, пытаясь привести в чувство. И кровь… Я так испугалась, что резко проснулась… Но… ведь преступников так не мучают, правда? Их же просто держат в тюрьме, особенно пока ведётся разбирательство по делу… разве не так? И вот сейчас ты сказала, что это могут быть не жандармы, а кто-то другой… И теперь мне страшно. Я больше всего надеюсь, что это всего лишь сон… плод моего воспалённого воображения.