Выбор варвара
Шрифт:
Я смотрю на Нири.
Она встречает мой пристальный взгляд с каменным лицом. Через мгновение она едва заметно качает головой. Она не хочет вмешиваться. Ни Тракан, ни Чатав тоже ничего не говорят.
Кеф.
— У нас на корабле есть медицинский отсек, — говорю я им. — Мы можем отвезти ее туда и посмотреть, не слишком ли поздно вылечить то, что ее беспокоит.
Фарли бросается ко мне с надеждой в глазах.
— Как думаешь, вы сможете вылечить Хар-лоу так же, как Чом-пи? — Она поворачивается к мужчине и ободряюще кивает. — Они исцелили моего двисти, Рух. И так быстро. Можно
Мужчина — Рух — переводит свой взгляд на меня. Там царит агония.
— Пожалуйста.
Он возвращает мне свою пару, и я беру ее на руки.
Как я могу отказаться?
— Я покажу тебе дорогу, — говорю я ему. Я пробираюсь сквозь веселое сборище, Фарли и Рух следуют за мной по пятам. Когда я прохожу мимо, Нири неохотно поднимается на ноги и следует за мной. Капитан выглядит застывшим, и я знаю почему — обслуживание аппаратов медицинского отсека обходится дорого, и на каждое из назначаемых им процедур расходуются драгоценные материалы. Он, вероятно, видит, как уходят кредиты при мысли об исцелении одного из местных жителей, а кредитов у нас нет.
Мне все равно. Я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как кто-то умирает, когда у нас есть возможность спасти его.
Только не снова. Никогда больше.
Глава 8
ФАРЛИ
У моей пары такое доброе сердце.
Я не знаю, почему остальные с его корабля ничего не предприняли в тот момент, когда Хар-лоу рухнула, но он сразу же начал действовать. Он помог доставить Хар-лоу прямо на корабль и уложил ее в ту же постель, в которой исцелялся Чом-пи. Однако на этот раз ее засасывает в стену, и все экраны загораются во время выполнения тестов. Я вижу, что Рух в панике, поэтому я похлопываю его по руке и пытаюсь успокоить, пока Мёрдок объясняет, что делают машины.
Мы все знали, что Хар-лоу борется изо всех сил и что ее кхай не так силен, как у большинства. Мы знали, что беременность давалась ей тяжело. Я просто не осознавала, насколько это тяжело. Однако, глядя на опустошенное лицо Руха, я думаю, он знал, что ей нездоровится. Я вижу печаль, но не удивление.
Худощавая целительница из маленького племени Мёрдока, Нири, в конце концов входит в медицинский отсек и выгоняет нас всех вон.
— Сейчас вы только мешаетесь, — говорит она и закрывает за нами дверь. Тогда остаемся только я, Мёрдок и Рух. Мёрдок ведет нас в столовую и угощает безвкусной едой и водой странного вкуса. Я пытаюсь есть, чтобы быть вежливой, но Рух просто смотрит перед собой в никуда. Я надеюсь, что его маленький Рухар сейчас не плачет. Джо-си постарается занять его. Она хорошо обращается с комплектами.
Проходит время, и Мёрдок садится рядом со мной. Он выглядит напряженным, моя пара. Морщины на его лице кажутся глубже и печальнее, чем когда-либо. Я беру его за руку, и он крепко сжимает ее. Похоже, он тоже нуждается в утешении. Поэтому я положила голову ему на плечо и позвоЛейла своим пальцам пробежаться вверх и вниз по его руке. Просто легкое прикосновение, просто чтобы дать ему знать, что я здесь, рядом с ним.
Вскоре приходит
— Как моя пара? — спрашивает он.
— Она слаба, — говорит Нири своим ровным, недружелюбным голосом. Я удивляюсь, как кто-то, столь нетерпимый к людям, может быть целителем, но я полагаю, что не все такие добрые и нежные, как Мэйлак. — У нее в мозге очень большая злокачественная опухоль, которая давит на лобную долю, и похоже, что она находится там уже некоторое время. Я так понимаю, люди недостаточно технологически развиты, чтобы удалить ее?
Я удивлена, услышав такое, но Рух только кивает.
— Она сказала, что это было там долгое время, и кхай держит это в узде.
— Ну, он не справляется, — прямо говорит ему Нири. — Ты хочешь, чтобы я убрала это? Опухоль? Я могу это сделать, но… — она смотрит на Мёрдока.
Я тоже смотрю на него. Я не понимаю. Если мы можем спасти ее, почему мы этого не делаем?
— Но это будет дорого стоить, и капитану это не понравится? — в голосе Мёрдока горечь. — Мне все равно. Урежь мне зарплату. Просто спаси ее. Я не могу поверить, что тебе даже приходится спрашивать, Нири.
— Я работаю не на тебя. Я работаю на Чатава, — парирует она. — Но я сделаю это, когда ее муж подпишет заявление о том, что это то, чего хочет его женщина.
— Все, что угодно, — натянуто произносит Рух.
Нири кивает.
— Тогда пойдем со мной. Я покажу тебе, где поставить свою подпись.
Они уходят, и тогда остаемся только я и Мёрдок.
— Я не понимаю, — тихо говорю я ему. — Почему она колебалась?
Он просто качает головой.
— Это сложно. Слишком много беспокойства о деньгах и гарантиях. Это то, что происходит, когда тебя спасают четверо одиночек. — Улыбка, которой он одаривает меня, слабая. — Никто из нас не очень хорош в сострадании.
Я думаю, он очень сострадательный, но ясно, что он встревожен, поэтому я не настаиваю на этом вопросе. У нас будет достаточно времени, чтобы обсудить это позже.
— Пока у тебя доброе сердце, это не имеет значения.
— У меня плохое сердце, — говорит он. Он поворачивается и обхватывает мое лицо ладонями, его странные, бледные глаза безумны. — Большую часть времени я просто… уставший. Я лишь существую. Но рядом с тобой я хочу быть лучше. Я хочу быть чем-то большим, чем я есть на самом деле. Это безумие — быть настолько зависимым от кого-то, кого я только что встретил?
— Это резонанс, — радостно говорю я ему.
— Даже без кхая? — спрашивает он.
Я пожимаю плечами.
— Разве это имеет значение? Ты моя пара, а я твоя. Это все, что нам нужно. — Достаточно скоро у него будет кхай. Я поговорила со своим отцом и другими охотниками, пока Мёрдок сидел у костра, и они согласились поохотиться на са-кoхчка, как только я скажу.
Он целует меня. Я удивляюсь, когда его губы касаются моих — потому что я всегда была инициатором нашего контакта, — но его язык прижимается к уголку моего рта, и я теряюсь. Пока мой кхай поет ему, мы целуемся, вплетая губы и языки. Это не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала раньше, и я всегда жажду большего, даже когда мы расстаемся.