Выбор варвара
Шрифт:
Я никогда не смогла бы возненавидеть его. Никогда.
Поэтому я осторожно поднимаю одну ногу и снимаю ботинок, затем другой. Я отбрасываю их в сторону, не сводя с него пристального взгляда. Неужели он не видит, как сильно я хочу его? Насколько я готова к тому, что он объявит меня своей? Затем я выпрямляюсь и снимаю леггинсы, отбрасывая их в сторону, пока не оказываюсь перед ним обнаженной. Он все еще не тянется ко мне, хотя его взгляд пылает, и он сгибает руки, как будто умирает от желания прикоснуться ко мне.
Очень хорошо, я продолжу играть ведущую роль. Дело не в
— Ты не будешь прикасаться ко мне?
Стон, который вырывается у него, полон боли. Он вскакивает на ноги, и прежде чем я успеваю спросить, что не так, его губы накрывают мои, и он заявляет на меня права. Я стону от удовольствия, когда его язык скользит по моему собственному, и он овладевает мной, самозабвенно целуя меня. Снова и снова его губы накрывают мои, и у меня перехватывает дыхание от восторга. Его руки обхватывают меня, и затем моя грудь прижимается к его толстой тунике.
— Я хочу почувствовать твою кожу, — шепчу я между поцелуями. — Пожалуйста, Мёрдок. Позволь мне тоже прикоснуться к тебе.
Он подхватывает меня на руки, и я задыхаюсь, прижимаясь к его шее. До этого момента я и не подозревала, что он настолько выше мужчин в моем племени. Обычно я стою с ними лицом к лицу, но с Мёрдоком я достаю ему до подбородка. Мне… это нравится. Рядом с ним я чувствую себя маленькой и изящной, почти как человек. Эта мысль заставляет меня хихикать.
— Что тут смешного? — спрашивает он, перенося меня к моим мехам.
— Я просто подумала, что в твоих объятиях я чувствую себя маленькой, как человек.
Он корчит гримасу.
— Ты гораздо красивее любой из них.
Я вздыхаю от удовольствия. Такой простой комплимент, но от него мне становится тепло.
Мёрдок распахивает мои меха и осторожно укладывает меня в них. Я потягиваюсь, чувствуя себя чувственной, и мне приятно, когда он начинает снимать с себя все слои одежды.
— Брр. Чертовски холодно, — говорит он, отбрасывая в сторону свой толстый костюм. На нем нет ничего, кроме ультратонкого слоя странного вида кожи, который облегает его тело. Я вижу форму его члена и шпоры даже сквозь ткань. Очарованная, я протягиваю руку, чтобы провести пальцами по всей его длине. Он закрывает глаза. — Ты самая отвлекающая женщина, которую я когда-либо встречал.
— Я знаю. — Я обхватываю свои груди ладонями, дразня пальцами свои твердые соски. — Это потому, что мне нравится отвлекать тебя.
— Боги, я заметил. — Он в спешке снимает с себя последний слой одежды и оказывается передо мной обнаженным.
Я сажусь, потому что хочу изучить его. Его странные отметины, которые поднимаются по одной стороне его лица идеально прорисованными узорами, продолжаются по всей руке и ноге, едва не задевая пах. На другой стороне его тела есть шрамы, от бедра до плеча, большинство из них — маленькие серебристые полоски на синей коже. Часть его плоти выглядит другого оттенка, чем остальная часть, что удивительно.
— Почему здесь твоя кожа светлее?
— Ты не знаешь? Она искусственная. Наверное, мне следовало рассказать раньше.
— Ис-скус-свенная?
— Не настоящая. Ее заменили, когда я был ранен на войне. Часть моего бедра, — говорит он, опуская мою руку к одной упругой ягодице, а затем возвращая ее к своему животу. — Мой живот и моя рука. — Он показывает, и теперь, когда он это сказал, я вижу странную линию вдоль одного локтя, как будто вся его рука была окрашена в более светлый оттенок синего.
— Это выглядит очень реалистично, — говорю я с благоговением. Я тыкаю в него пальцем для пробы.
Он усмехается.
— Теперь это часть меня. Плоть была пересажена на мою, и все нервные окончания ощущаются одинаково. Что, я полагаю, не так уж много значит для тебя. Давай просто скажем, что во мне были дыры, и они меня подлатали. — Его пальцы убирают прядь гривы с моего лица. — Тебе это не кажется странным?
Я не могу не нахмуриться.
— Почему в тебе были дыры?
— Война. Это… это нехорошо. Это когда… — он делает паузу, размышляя. — Ну, я думаю, это когда одно племя посылает своих охотников напасть на охотников другого племени.
Напасть на охотников другого племени?
— Но зачем?
— Когда тебе не нравится то, что делает другое племя. — Он пожимает плечами.
— Но разве они не твои родственники?
— Не всегда. — Его тон становится отстраненным, холодным. Это часть того, что ему не нравится, то, что ранит его глубоко внутри. — Это сложно, Фарли.
— Тогда давай отложим это на другой раз, — говорю я ему и обвиваю руками его шею, чтобы мы могли еще немного поцеловаться. Я опускаю его на одеяла и прижимаюсь сосками к его обнаженной груди. Теперь ему хорошо и тепло рядом со мной, и я снова стону, потому что мне нравится ощущение моей кожи на его, наших костяных пластин, трущихся друг о друга. — Это намного лучше, чем раньше, ты не согласен?
— Ты такая мягкая, — бормочет Мёрдок. — Забавно, что ты такая мягкая и в то же время такая задира.
— Крутая задница (прим. англ. Задира — «badass», а крутая задница — «Bad ass»)?
— Не бери в голову. Мы можем оставить это на другой раз. — Его рука скользит вниз по моему боку, и он ласкает мою ягодицу. — Я должен признать, что здесь намного теплее.
— Правда ведь? И мы сможем исследовать друг друга, — радостно говорю я ему. — Я хочу прикоснуться ко всему тебе.
Он наклоняется и касается моего носа своим.
— Фарли… это странный вопрос, но как много ты знаешь о сексе? Спаривании?
Я хихикаю.
— Ты думаешь, я не знаю, что такое спаривание?
Его смешок ощущается теплым на моей коже.
— Дело не в этом. Я имею в виду, когда я встретил тебя, ты была голой. Но иногда мне кажется, что ты о чем-то не знаешь, и ты меня удивляешь. Так что просто подыграй парню в этом, хорошо? Я не хочу, чтобы ты с криком убежала, если я попытаюсь прикоснуться к тебе.