Выбор
Шрифт:
Борис в рассол вцепился, как в воду живую, в два глотка кубок выхлебал, потом второй. Пошел, голову в бадью с водой сунул, помотал там, выпрямился, воду с волос на пол стряхнул.
— Уффф! Благодарствую, дядька Егор.
— Не благодари, государь, хорошо все.
— Не хорошо покамест, — вспомнилось Борису вчерашнее. — Но еще не поздно исправить все.
— Так и исправляй, государь. Пока живы мы — все сделать можно!
И с этим Борис согласен был. Пока живы — сделаем!
— Патриарха позови ко мне, дядька Егор.
— Гудят палаты, что гнездо осиное. Все обсуждают припадок у царицы, да, думают, что отошлешь ты ее. Кое-кто считает, что оставишь, потому как любишь без памяти, но мало таких.
— Вот идиоты, — Борис говорил равнодушно и спокойно, и даже сам себе удивлялся. В груди, там, где раньше теплое расцветало при мысли о Маринушке, нынче и не было ничего.
Холод и равнодушие.
Красива княжна рунайская, а только красота у нее холодная, недобрая, темная она… как раньше он ничего не видел? Может, и правда — приворот?
— Ты, государь, переоденься, что ли, поешь чего, а там и патриарху я знать дам, покамест он к тебе доедет, успеется все. Боярам я уже сказал все. Что нездоров ты сегодня, что беспокоить тебя не след, и про царицу сказал, одобряют они решение твое.
— Нездоров, да…
Боярин Егор себе ответную улыбку позволил.
— У них такое три раза на неделе случается, и не удивился никто. Поняли все, тем паче — припадок у царицы, решение твое тяжкое — сочувствуют тебе, государь.
— Понятно.
— Еще государыня Любава свою девку присылала, спрашивала, сможешь ли ты принять ее.
— Патриарх сначала, а потом и мачеху пригласить можно.
— Хорошо, государь. Сию же минуту распоряжусь.
Боярин вышел, а вокруг царя слуги завьюжили. Переодеться помогли, влажным полотенцем обтерли, покушать принесли…
Борис жевал и думал, что все правильно.
Погоревал? А теперь за дело!
Заодно доклад о царице выслушал.
Царица себя чувствует хорошо, лекарь ее осмотрел, приступов больше не было у нее. Разговаривать она ни с кем не желает, в боярыню Степаниду коробкой с румянами запустила, а сама молчит. Тоже понятно, не скажет ведь она правду?
То-то же.
Молчит — и пусть молчит. Сама понимает, не на что ей надеяться. Еще Борису ведьмы рядом не хватало! Оно понятно, половина бояр жалуется, что жены у них — чисто ведьмы. Но… Борису-то жаловаться и некому. Разводиться придется.
Патриарх себя долго ждать не заставил.
Пришел, голову склонил, царя благословил.
— Дурные вести до меня доходят, государь.
— О супруге моей?
Макарий только руками развел. Понятное дело, пока Борис горевать изволил, все про Марину узнали, и про припадок, и про слова царские. Боярин Пущин молчал, а только слугам рты не заткнешь. Когда раньше царица прихварывала, случалось такое, государь рядом с ней сидел,
О таком-то патриарху мигом донесли.
— Ну а коли так, — согласился Борис, — то и думать нечего. Марину — в монастырь, отче, да под замок крепкий. Сам понимаешь, у меня жена больной быть не может. Наследники Россе надобны, а от больной бабы какие наследники могут быть? То-то и оно…
Макарий кивнул.
— Прав ты, государь. Я уж думал уговаривать тебя, а ты сам все правильно решил.
— Посмотрел я на Федора, налюбовался вдосыт, не справится он с Россой, да своих детей я хочу, Макарий.
— Государь?
— Подбери для Марины монастырь хороший, пусть доживет там честь по чести. Боярская дума мой развод одобрит, а там и жениться пора придет.
Макарий закивал.
— Подберу, государь! Ох, радость-то какая! Опамятовал!
Борис только вздохнул.
По-хорошему, казнить бы ее за измену, за шашни ее, за черное колдовство, да рука не поднималась.
Пусть мара, пусть наваждение, а все же хорошо им вместе было, и ему, и ей…. Может, и любила она его, как могла. Не убила ведь, не отравила, а еще как могла…
Вот и он не убьет, не казнит, как ведьму казнить положено, жизнь бывшей супруге оставит. А все остальное… заслужила.
— Опамятовал.
— Когда рунайку-то везти, государь?
— Как монастырь подберешь, Макарий, так пусть и отправляется сразу же, чего тянуть? Не стоит женщине надежду напрасную давать, чем быстрее осознает Марина, что кончено все, тем лучше.
Да и просто ведьму рядом с собой держать не надобно бы, но о том промолчит Борис. Не то патриарх точно ее сожжет.
— Слава Богу, государь! Молиться буду, чтобы в новом браке у тебя все хорошо было, чтобы деточек твоих я окрестить успел! Может, монастырь святой Варвары?
— Это который?
— В Ярославле, государь.*
*- такого монастыря в реальном Ярославле нет. Но — мир чуточку альтернативный, прим. авт.
— Хорошо, патриарх. Я Марину готовить прикажу, а ты спишись покамест с Ярославлем, гонца, что ли, послать им. Пусть приготовят все. Будет Марина там жить, безвыездно. Как раз приготовить они все успеют, а Марина туда санным путем и отправится через несколько дней.
— Вот и ладно, государь. А там по весне и для тебя отбор устроить можно?
Борис только головой качнул.
— Не нужно, Макарий. Выбрал я уже.
— Кого ж, государь?
Макарий и так понял, что выбрал Борис. Такое у него лицо стало… светлое. Ясное.
С таким лицом только о любимых думают, и о любящих. Когда не взаимная любовь, так-то и не смотрят.
— Неважно это. Главное, чтобы на ней Федор не женился.
— Ох, государь.
— А что такого? Али не мужчина я?