Выдержал, или Попривык и вынес
Шрифт:
Немного погодя Слэдъ общалъ это исполнить и дйствительно вскочилъ въ сдло, но бывъ еще сильно пьянымъ, началъ кричать и созывать своихъ друзей, и подъ конецъ, казалось, забылъ о предостереженіи и снова поднялъ шумъ и смятеніе, выкликивая имя хорошо извстной куртизанки вмст съ именами двухъ членовъ, стоящихъ во глав комитета; это было врод вызова или, можетъ быть, простая бравада. Впрочемъ, кажется, намекъ объ опасности, которая ему угрожала, не совсмъ былъ забытъ, хотя, къ его несчастью, онъ глупо взялся доказать признакъ своей памяти. Онъ разыскалъ Александра Дэвиса, судью, и, вынувъ револьверъ со взведеннымъ куркомъ, держалъ надъ его головою, говоря, что беретъ его залогомъ для своей безопасности. Такъ какъ судья стоялъ спокойно, не шевелясь, и не длалъ никакого сопротивленія,
Вс рудокопы вышли толпою, оставили работу, встали рядами и образовали колонну около шестисотъ человкъ, сильныхъ и вооруженныхъ съ ногъ до головы, которые и пошли въ Виргинію. Предводитель этой корпораціи хорошо зналъ взглядъ своихъ, людей на этотъ предметъ. Онъ поощрялъ ихъ идти впередъ и, наскоро собравъ на митингъ членовъ-исполнителей, сказалъ имъ прямо, что рудокопы идутъ „по длу“ и что если они поднялись, то не для того, чтобы стоять на улиц и быть убитыми сторонниками Слэда, и что они его возьмутъ и повсятъ. Митингъ былъ малочисленъ, такъ какъ жители Виргиніи вовсе не были расположены заниматься этимъ дломъ. Это многозначительное сообщеніе понятій нижней части города было сдлано групп людей, которыя совщались за обозной фурой, за складомъ на Мэньстрит.
Комитетъ не желалъ доводить дло до крайности. Вс прежнія исполненныя ими обязанности были ничто въ сравненіи съ предстоящею; но они должны были ршить, и ршить скоре. Въ общемъ согласились, что если вся корпорація рудокоповъ будетъ за повшеніе его, то комитетъ долженъ предоставить ей привести это въ исполненіе. Предводитель ихъ, услыхавъ это, быстро помчался къ своей команд.
Слэдъ какъ-то узналъ о ршеніи и извстіе это моментально отрезвило его. Онъ пошелъ въ лавку П. С. Пфута, гд былъ Дэвисъ, извинялся передъ нимъ за свое поведеніе и сказалъ, что постарается все загладить.
Предводитель колонны въхалъ въ Уэллзсъ-стритъ и быстро пошелъ впередъ; стоя противъ лавки, офицеръ исполнительной власти комитета вошелъ въ нее и арестовалъ Слэда, которому тотчасъ же сообщили приговоръ суда и спросили, не желаетъ ли онъ сдлать послднія свои распоряженія. Нсколько человкъ повторяли ему этотъ послдній вопросъ, но ко всему Слэдъ былъ глухъ, будучи всецло поглощенъ горькимъ размышленіемъ о своемъ ужасномъ положеніи. Онъ все время молилъ о пощад и просилъ разршенія повидаться со своею дорогою женой. Нечастная женщина, горячо любившая мужа, жила въ это время въ ихъ убжищ на Медиссон. У нея была привлекательная наружность, высокая, стройная, граціозная съ пріятнымъ обхожденіемъ, она была къ тому же прекрасная наздница.
Посланный отъ Слэда поскакалъ во весь опоръ извстить ее объ его арест; тутъ же сла она на коня и со всей энергіей, которую возбуждали въ этомъ пылкомъ и здоровомъ темперамент любовь и отчаяніе, она торопила своего скакуна скоре пролетть эти 12 миль неровной и скалистой дороги, раздлявшія ее отъ обожаемаго ею человка.
Тмъ временемъ партія волонтеровъ длала надлежащія приготовленія для казни, въ долин, прорзанной отрогомъ горы. Ниже каменныхъ построекъ Пфута и Росселя находился крааль, столбы воротъ котораго были крпки и высоки; наверху положили перекладину, къ которой прикрпили веревку, а ящикъ изъ подъ товаровъ служилъ платформою. Къ этому мсту привели Слэда, окруженнаго хорошо вооруженною и многочисленнйшею стражею, какая только когда-нибудь существовала въ территоріи Монтана.
Несчастный осужденный былъ на видъ такъ изнуренъ и утомленъ постояннымъ плачемъ, воплемъ, рыданіями и жалобами, что едва могъ стоять подъ роковой перекладиной. Онъ безпрестанно восклицалъ: „Боже мой, Боже мой, неужели я долженъ умереть? О, моя дорогая жена!“
По окончаніи казни, на возвратномъ пути встртились друзья Слэда, между ними были и члены комитета, люди почтенные и заслуженные, но которые
По его желанію послано было за нсколькими джентльмэнами для послдняго свиданія; изъ нихъ судья Дэвисъ держалъ короткую рчь народу, но такъ тихо, что его могли разслышать только близко стоявшіе. Одинъ изъ друзей Слэда посл долгой мольбы о пощад сбросилъ съ себя сюртукъ и объявилъ, что прежде, чмъ повсить осужденнаго, его должны убить. Сто ружей были тотчасъ же направлены на него, онъ бжалъ, но, остановленный во-время, долженъ былъ покориться, надть свой сюртукъ и дать, общаніе впредь не бунтовать.
Съ трудомъ можно было найти во всей Виргиніи человка., согласившагося арестовать Слэда, хотя потомъ много народа присоединилось къ назначенной страж. Вс сокрушались о суровой необходимости казни.
Когда все было готово, дана была команда: „Люди, исполняйте вашъ долгъ!“, и тотчасъ же ящикъ былъ вытащенъ изъ подъ ногъ его, и онъ умеръ почти мгновенно.
Тло было снесено въ ратушу Виргиніи, въ темную комнату, и едва успли положить его, какъ примчалась несчастная подруга покойнаго; посл этой быстрой и бшеной зды пришлось понять, что поздно, что все уже кончено и что она — горемъ убитая вдова! Отчаяніе и надрывающіе сердце крики ея были доказательствомъ ея глубокой привязанности къ потерянному мужу и долго не могла она придти въ себя и возстановить свои силы.
Есть странная черта въ характер такихъ буйныхъ удальцовъ, черта положительно непостижимая. Настоящій буйный удалецъ одаренъ храбростью, а между тмъ онъ самымъ низкимъ образомъ старается воспользоваться неловкимъ положеніемъ врага; вооруженный и свободный, онъ будетъ стоять смло передъ толпою и драться съ нею до послдней капли крови, а между тмъ, безпомощно стоя у вислицы, онъ будетъ плакать и молить о пощад, какъ ребенокъ. Нетрудно назвать Слэда трусомъ (осужденные, не умющіе умирать, быстро получаютъ названіе трусовъ и легкомысленныхъ людей), въ особенности, когда читаешь о немъ, что „осужденный былъ на видъ такъ изнуренъ и утомленъ постояннымъ плачемъ, воплемъ, рыданіями и жалобами, что едва могъ стоять подъ роковой перекладиной“, сейчасъ же это позорное слово просится на языкъ, но, судя по поведенію его въ Скалистыхъ Горахъ, гд онъ, убивая и застрливая товарищей и вождей бродягъ, легко подвергался ихъ мщенію и между тмъ никогда не прятался и не бжалъ отъ нихъ. Слэдъ доказалъ, что онъ человкъ безподобной храбрости. Какой трусъ сдлалъ бы это? Много извстныхъ трусовъ, малодушныхъ, грубыхъ и развращенныхъ, говорили предсмертное слово безъ содроганія голоса и переходили въ вчность какъ бы въ самомъ спокойномъ состояніи; вдь не высоконравственное чувство храбрости поддерживало этихъ мало развитыхъ людей? Итакъ, если высоконравственное чувство храбрости не есть необходимое качество для встрчи смерти, то чего же именно недоставало этому смлому Сладу, этому кровожадному, отчаянному, вмст съ тмъ учтивому и вжливому джентльмену, который никогда не смущался предупредить своихъ самыхъ опасныхъ враговъ о томъ, что онъ убьетъ ихъ гд бы то ни было и когда бы то ни было, при первой встрч? Это загадка, надъ которой стоитъ призадуматься.
ГЛАВА XII
Какъ разъ передъ станціей, гд слдовало завтракать, мы нагнали партію переселенцевъ мормоновъ въ тридцать три обоза; около сотни мужчинъ, женщинъ и дтей въ грубыхъ одеждахъ, съ мрачными лицами, уныло шли, подгоняя свое разбросанное стадо коровъ, и шли день за день цлыхъ восемь томительныхъ недль, проходя въ это время пространство, которое мы прохали въ восемь дней и три часа, 798 миль! Они были вс въ пыли, растрепанные, немытые, съ непокрытыми головами и съ разодраннымъ платьемъ; они казались страшно утомленными.