Выдержал, или Попривык и вынес
Шрифт:
„Во время оно, когда Іисусъ вознесся на небо, толпа разсялась и каждый человкъ взялъ свою жену и своихъ дтей и возвратился въ домъ свой.
„Во время оно, на слдующее утро, когда толпа собралась, ее Нефи и его братъ, котораго онъ воскресилъ изъ мертвыхъ и которому имя было Тимофей, а также его сынъ, которому имя было Джонасъ, и также Матони и Матоніа, его братъ, и Куменъ и Куменоихи, и Іереміа, и ІІІемнонъ, и Джонасъ, и Зедекіа и Исаія, и это были имена послдователей, которыхъ Іисусъ избралъ“.
Для того, чтобы читатель могъ замтить, насколько величественне и живописне описаніе (какъ видно по этимъ 12-ти мормонамъ) одного изъ самыхъ трогательныхъ событій въ жизни нашего Спасителя, что оказалось непонятымъ другими, я длаю выписку изъ той же „книги“ Нефи:
„Во время оно Іисусъ повеллъ имъ возстать и они возстали, и Онъ сказалъ имъ: «Да будете благословенны за вашу вру. И теперь слушайте, Моя радость велика». И когда Онъ сказалъ эти слова, Онъ прослезился и толпа свидтельствовала объ этомъ, и Онъ взялъ ихъ дтей, каждаго отдльно, и благословилъ ихъ, и молился Отцу за нихъ. И когда Онъ это сдлалъ, Онъ снова прослезился
Изъ чего же другого могли они состоять?
Книга Эсирь есть непонятная смсь и претензія на «исторію»; тамъ много говорится объ осадахъ городовъ и о войнахъ между народами, о которыхъ читатель, вроятно, никогда не слыхалъ и которые жили въ стран, не находящейся ни въ одномъ учебник географіи. Былъ король, носившій замчательное имя Коріантумръ, и онъ велъ войну съ Шаредомъ и съ Либомъ, и съ Шицзомъ, и съ другими, «въ степяхъ Гешлонъ», въ «долин Джилгэлъ», и «въ дикихъ мстностяхъ Акишъ», и «въ стран Моранъ», и «въ степи Агошъ», и «Огатъ», и «Рама», и «въ стран Корихоръ», и «на гор Компоръ», и «водахъ Рипміанкумъ» и т. д. и т. д… И во время оно, посл многочисленныхъ битвъ, этотъ Коріантумръ, сдлавъ счетъ своимъ потерямъ, нашелъ, что «было убито» два милліона здоровыхъ и сильныхъ мужчихъ, и также ихъ женъ и дтей, скажемъ 5.000.000 или 6.000.000, и «онъ началъ грустить въ своемъ сердц». Пора было! Онъ написалъ Шицзу, прося кончить вражду и предлагая свое королевство для спасенія народа. Шицзъ отказалъ и соглашался только при томъ условіи, если Коріантумръ прідетъ и дозволитъ отрубить себ голову, на что Коріантумръ, конечно, не согласился. Тогда битва продолжалась еще нкоторое время; потомъ четыре года они посвятили на поправку своихъ длъ и силъ для новой стычки посл чего началась снова война, описаніе которой — замчательная часть этой книги, разв только, кром разсказа о «Килькенахъ Кошкахъ», на который онъ отчасти и походитъ.
Вотъ описаніе сборовъ и самой войны:
7. Во время оно они собрали народъ страны, который не былъ убитъ, исключая Эсири. Во время оно Эсирь видла вс дйствія народа, и она видла, что люди, которые были за Коріантумра собрались вс вмст въ армію Коріантумра; и люди, которые были за Шицза, собрались вс вмст въ армію Шицза; и потому они въ теченіе четырехъ лтъ собирали вмст народъ, всхъ, кого они могли найти въ стран, чтобы имъ получить вс силы, какія они только могли получить. Во время оно, когда они были собраны вс вмст, всякій въ армію, въ которую хотлъ, съ женами и съ дтьми; вс мужчины, женщины и дти были вооружены оружіемъ, щитами, латами и шлемами и, облекшись въ военную одежду, они выступили на войну, дрались цлый день и не побдили. Во время оно, когда наступила ночь, они были утомлены и возвратились въ лагерь; и когда они возвратились въ свой лагерь, стали выть, плакать и жаловаться на потерю убитыхъ товарищей, и такъ великъ былъ ихъ плачъ, вой и ихъ жалобы, что воздухъ оглашался ихъ криками, воплями и жалобами о потер убитыхъ товарищей.
8. Во время оно, когда Коріантумръ написалъ еще Шицзу о прекращеніи войны, предлагая свое королевство для спасенія жизни людей. Се Духъ Господень оставилъ ихъ и сатана овладлъ душами всхъ людей, и сердца ихъ окаменли, и они уже потеряли сознаніе, что они могутъ быть уничтожены; и потому они пошли опять воевать. Во время оно они дрались цлый день и, когда наступила ночь, они спали на своемъ оружіи; на утро они опять дрались до ночи; и когда наступила ночь, они опьянли отъ злобы, какъ человкъ пьянетъ отъ вина, и опять они спали на оружіяхъ; и на утро они опять дрались; и когда наступила ночь, они вс пали, исключая пятидесяти двухъ человкъ со стороны Коріантумра и шестидесяти девяти человкъ со стороны Шицза. Во время оно они спали на своихъ оружіяхъ въ эту ночь, и на утро опять дрались и состязались съ остервенніемъ съ оружіемъ и со щитами въ рукахъ цлый день, и когда наступила ночь, было тридцать два человка у Шицза и двадцать семь у Коріантумра.
9. Во время оно они ли и спали и приготовлялись на утро на смерть. Они были высокіе и сильные люди. Во время оно они дрались въ теченіе трехъ часовъ и они падали отъ потери крови. Во время оно, когда люди Коріантумра возстановили свои силы настолько, что могли ходить, они собрались бжать, чтобы спасти свою жизнь, се Шицзъ всталъ, а также и люди его, и онъ поклялся въ злоб, что онъ убьетъ Коріантумра или погибнетъ самъ, и потому онъ преслдовалъ ихъ, на утро нагналъ ихъ; и они опять дрались. Во время оно, когда они вс пали отъ оружія, исключая. Коріантумра и Шицза, се Шицзъ упалъ отъ потери крови. Во время оно, когда Коріантумръ оперся на свой мечъ, чтобъ отдохнуть, онъ отрубилъ голову Шицзу. Во время оно, когда онъ отрубилъ голову Шицзу, Шицзъ приподнялся на рукахъ и упалъ; онъ нсколько разъ вздохнулъ и умеръ. Во время оно Коріантумръ упалъ на землю и сдлался какъ бы не живой, и Господь воззвалъ въ Эсирь и сказалъ ей: «Иди впередъ», и когда она пошла и увидала, что слова Господни вс исполнились; и она кончила свое повствованіе, не написавъ и сотой доли всего.
А жаль, что она не окончила, потому что посл скучныхъ предыдущихъ главъ она остановилась какъ разъ въ то время, какъ могла сдлать интересной книгу.
Мормонская Библія глупа и скучна для чтенія, но она ничему порочному не учитъ. Ея законъ о нравственности неопровержимъ, онъ какъ бы взятъ изъ Новаго Завта, но ему
ГЛАВА XVII
По истеченіи двухъ дней счастливаго, сытаго и во всхъ отношеніяхъ пріятнаго пребыванія нашего въ Большомъ-Соленомъ-Озер-Сити мы покинули его, не пріобртя, однако же, большаго знанія въ мормонскомъ вопрос, чмъ съ какимъ туда пріхали. Мы собрали хотя и много «свдній», но не знали, которыя изъ нихъ были врны и которыя нтъ, такъ какъ собраны они были отъ людей мало знакомыхъ, совершенно чужихъ. Намъ говорили, напримръ, что ужасное «избіеніе на Горныхъ Лугахъ» было вполн дло рукъ индйцевъ, и что джентили только предательски старались обвинить въ этомъ мормоновъ; также говорили, что индйцы столь же виновны въ этомъ дл, какъ и мормоны; слышали тоже достоврно, что мормоны почти одни виноваты въ этой страшной, безжалостной рзн.
Только черезъ нсколько лтъ узнали мы истину изъ книги «Мормонскій пророкъ» мистриссъ Уэттъ, гд находилось описаніе разбирательства этого дла судьею Крадельбо; оказалось, что послднее свдніе, данное намъ, было самое врное, и что мормоны именно и были убійцами. Вс наши свднія исходили изъ трехъ источниковъ, и потому я благоразумно отказался отъ мысли разршить «мормонскій вопросъ» въ два дня, хотя зналъ нкоторыхъ газетныхъ корреспондентовъ, ршающихъ вопросы и въ одинъ день.
Я оставилъ Большое-Соленое-Озеро-Сити съ не совсмъ яснымъ понятіемъ о тамошнемъ положеніи длъ, да, впрочемъ, было ли тамъ и какое-нибудь положеніе длъ вообще. Но потомъ я успокоился, вспомнивъ, что мы тамъ узнали дв или три истины, и такимъ образомъ два дня не пропали даромъ. Напримръ, мы узнали и убдились, что положительно находились въ земл піонеровъ. Дороговизна самыхъ пустяшныхъ вещей зависла отъ высокаго тарифа и отъ дальности перевозки. Въ то время на восток денежной единицей была пенни, на запад отъ Цинцинати единицей была серебряная монета въ 5 центовъ и ничего нельзя было купить дешевле 5 центовъ, въ Оверлэндъ-Сити было 10 центовъ; тутъ же въ Соленомъ-Озер единицей была 25-центовая монета и ничего нельзя было пріобрсть дешевле этой суммы. Мы привыкли къ употребленію 1/20 доллара, стоимостью въ 5 центовъ, а въ Соленомъ-Озер, если нужно было купить сигару, надо было дать 25 центовъ; нужна ли трубка, свчка, персикъ, газета, нужно ли выбриться или джентиль-виски, чтобы потереть мозоли или укрпить желудокъ, или предупредить зубную боль — всему отдльно цна 25 центовъ. Когда мы по временамъ подсчитывали наши деньги, то можно было думать, что ведемъ расточительную жизнь, но когда мы просматривали счеты, то оказывалось, что ничего подобнаго не было. Но люди легко свыкаются съ большими денежными единицами и съ высокими цнами и даже любятъ и гордятся этимъ; переходъ на малую единицу и на низкія цны гораздо трудне и не скоро къ нему привыкаешь. Больше половины людей, привыкнувъ въ теченіе мсяца къ 25 центамъ, готовы краснть всякій разъ, когда вспомнятъ о своей презрнной 5-центовой монет. Какъ сильно краснлъ я, въ пышной и блестящей Невад каждый разъ, когда вспоминалъ о финансовомъ урок, данномъ мн въ Соленомъ-Озер. Это было такимъ образомъ (любимая фраза великихъ авторовъ и очень красивая, но я никогда не слыхалъ, чтобы ее кто-нибудь употреблялъ въ разговор). Молодой малый изъ метисовъ, съ лицомъ желтымъ, какъ лимонъ, спросилъ меня, не желаю ли я почистить сапоги, это было въ гостинниц Соленаго-Озера, на другой день нашего прізда. Я сказалъ «да», и онъ мн ихъ почистилъ, я подалъ ему серебряную монету въ 5 цент. съ благосклоннымъ видомъ человка, который благодтельствуетъ бднымъ и страждущимъ. Желто-образный малый взялъ ее, какъ мн показалось, со сдержаннымъ волненіемъ, положилъ ее на свою широкую ладонь и сталъ ее осматривать, какъ философъ осматриваетъ ухо мошки черезъ микроскопъ. Нсколько человкъ горцевъ, конюховъ, почтовыхъ кучеровъ и т. п. подошли и тоже стали смотрть на монету съ тмъ равнодушіемъ къ приличію, которымъ отличаются эти дерзкіе піонеры. Тогда желтый малый подалъ мн монету обратно, сказавъ, что я лучше бы держалъ свои деньги въ бумажник, чмъ въ моей душ, тогда он не были бы такими маленькими и ничтожными. Вс кругомъ разразились громкимъ, непристойнымъ смхомъ! Я тутъ же уничтожилъ эту гадину добродушной улыбкой на его злое замчаніе, которое походило на скальпированіе.
Да, мы пріучились въ Соленомъ-Озер платить за все громадныя деньги, оставаясь на видъ равнодушными; до насъ и такъ доходили слухи, что вс эти кучера, кондуктора, конюха и жители Соленаго-Озера, считая себя высшими созданіями, презирали «эмигрантовъ». Мы не позволяли въ нашемъ присутствіи никакихъ лишнихъ разговоровъ; мы желали лучше пройти за піонеровъ, за мормоновъ, за почтовыхъ кучеровъ, за погонщиковъ, за убійцъ на Горныхъ Лугахъ, за все, что хотите и что въ степяхъ и въ штат Утах уважалось и чмъ восхищались, но намъ совстно было быть «эмигрантами» и мы стыдились нашего благо блья и жалли, что не можемъ браниться и ругаться въ присутствіи дамъ.
И много разъ потомъ въ Невад бывали случаи, когда намъ приходилось понимать унизительное положеніе «эмигранта», существа низкаго и жалкаго. Можетъ быть, читатель и былъ въ Утах, въ Невад или въ Калифорніи и, можетъ быть, даже и недавно, и когда онъ съ грустью и съ снисхожденіемъ смотрлъ на вс эти страны, сравнивая ихъ въ своемъ ум съ тмъ, что для него дйствительно составляетъ настоящій «міръ», то скоро приходилъ въ убжденію, что тутъ онъ жалкій и ничтожный и что каждый старается дать ему это почувствовать. Бдняга, они смются надъ его шляпой, надъ покроемъ его сюртука, сшитаго въ Нью-Іорк, надъ его выговоромъ, надъ его забавнымъ невжествомъ о рудахъ, о шахтахъ, о тоннеляхъ и другихъ вещахъ, которыхъ онъ прежде не видлъ и о которыхъ мало читалъ. И все время, пока онъ думаетъ о грустной судьб находиться въ изгнаніи въ этой далекой стран и одинокой пустынной мстности, жители тамошніе смотрятъ на него свысока, съ презрительнымъ сожалніемъ, потому что онъ «эмигрантъ», а не то превосходное и благословенное существо, «Сорокъ Девятый».