Вырь. Час пса и волка
Шрифт:
– Боюсь всё же…
– Не надо бояться, мальчик мой, – отмахнулся настоятель. Ну-ка, Грачонок, а ты? Скажи-ка, хочешь ли остаться при монастыре?
Грачонок украдкой глянула на Мизгиря и, немного помедлив, сцепила руки в выученном жесте.
– «Пёс», – она складывала выученные жесты, что придумал для них двоих Мизгирь. – «Здесь живёт пёс?»
Настоятель в недоумении вытянул лицо.
– Чего это с ним?
– Спрашивает про какого-то пса, – недоверчиво растолковал её жесты Мизгирь.
– Пса?
Мизгирь
– Ах пса-а!.. – настоятель вкрадчиво рассмеялся. Казалось, сама старость мешает ему смеяться во весь голос. – Поговаривают, в округе завёлся человек, принимающий обличье большого серого пса. Мол, бродит по кладбищам ночью. Иногда заглядывает в окна…
Грачонок подивилась тому, с какой лёгкостью настоятель рассказывал им об оборотне. Ведь в оборотнях было много чего дурного. В отличие от духов, оборотни обитали по эту сторону Покрова и были способны грызть скот и портить посевы.
За способности оборотню приходилось расплачиваться своим рассудком. Каждое превращение наносило вред телу, искажая органы и раскраивая сознание.
Так говорил Мизгирь.
– Тому есть подтверждения? – спросил он.
– Бесчисленное множество!
– А жертвы?..
– Ни одной.
– Да я погляжу, здесь у вас целое стойбище нечисти, – фыркнул Мизгирь, и по его голосу Грачонок поняла, что он не верит словам настоятеля. – Упыри, оборотни… водяницы не беспокоят?
– Бывает крадут холсты и пряжу, а в остальном…
– Как же ваша хваленая святыня? – Мизгирь изобразил свойственную ему ухмылку. – Как вы её называете, запамятовал. Безымянная икона? Неужто ваша Безымянка действовать перестала?
Настоятель рассеянно ущипнул себя за рукав.
– В чём дело? – ухмылка сползла с губ Мизгиря.
– Проделки духов мелкие, несуразные, она всегда допускала, – глухо заговорил настоятель, подбирая слова. – Потому-то мы не сразу заметили, как… как исчезла.
– Исчезла? – Мизгирь сделался строгим. – Кто исчезла? Только не говори, что…
Настоятель вздохнул печально, будто речь шла о житейских хлопотах.
– Икона Безымянная. Одна из старейших святынь нашего монастыря.
Каргаш, раскачивающийся под потолком меж стропил, развязно бормотал:
– «Сворачиваем наше дружное паломничество. Эти идиоты умудрились похерить драгоценнейшую вещь, что им доверили».
Грачонок повернулась к Мизгирю. Ожидая, что он посмотрит на неё в ответ, погладит по голове и скажет, что это – пустяк. Но тот сидел неподвижно, отрешённо глядя перед собой мимо настоятеля.
Каждому приходилось платить. В особенности, когда речь заходила о кудовстве.
Но больше всего платить вынужден был вырь-двоедушник, воссозданный Явидью. За возможность плести кудеса с быстротой и умением, недоступной прочим, вырь платил после смерти. Всем без остатка.
Так
11. Благота
Тёплая вода, бьющая из скалы, имела светло-бирюзовый цвет.
Благота принялся умывать лицо и шею, размазывая безжалостную летнюю пыль. Затем набрал в ладонь воды и стал жадно пить, снова и снова подставляя пальцы под переливающиеся, словно сплетенный бисер, струи родника.
– Спасибо, – выдохнул он в поклоне, отступая и прижимаясь рукой о поросшую мхом отвесную скалу.
– Что ты делаешь?
– Кого вода запомнит на источнике, тот никогда не утонет ни в реке, ни в море, – Благота сделал осторожный шаг, стараясь не поскользнуться и не упасть в неглубокий водоём, образовавшийся под родником на камнях.
– Почему ты так в этом уверен?
Сдерживая тоскливую улыбку, Благота указал в сторону каменных ступеней, ведущих вниз, к каскадному водопаду.
– Вода из источника попадает в реку. А из реки дальше в море.
– Люди усиливают свою защиту такими странными способами.
– Разве есть в этом что-то удивительное? Мы хрупкие создания.
– Волчий корень.
– Прости, что?
– Волчий корень, легко сорвать. Но ядовита каждая часть.
Благота растерянно помолчал, подбирая слова.
– Конечно. Таким способом растение защищает свою жизнь от поедания животными и насекомыми. Прости, я слишком устал. Потерял нить разговора. Так о чём мы? О растениях?..
Он бросил взгляд на воду, ловя присутствие своего отражения. Согнулся, всматриваясь в ответное приближение мутного двойника. Провёл большим пальцем по усам, с негодованием кривя рот. Поскрёб растущую неровными островками бороду. Благоте не нравилось увиденное в воде, ведь он помнил себя не таким. Стоило привести себя в порядок. Правда избавиться от чудовищных мешков под глазами и мутного взгляда являлось делом непростым, даже если невыполнимым вовсе.
Смильяна сидела на камнях возле воды, подогнув ноги, наблюдая за его жалкими потугами растереть своё отекшее лицо и пригладить сальные волосы, топорщащиеся в разные стороны, как потрепанный веник.
– Желаешь искупаться? Или ты закончил?
– Ты останешься со мной? Только не говори, что собираешься подглядывать.
Она не ответила. Снова упорхнула своими мыслями куда-то в поднебесье.
Благота ещё раз оглядел затерянный в глухом лесу источник. Птицы, захлёбываясь пением, метались среди изумрудного томления листвы. До вечера ещё оставалось время.
Он коротко вздохнул и принялся стягивать безрукавку.
– Ты сказала, родник обладает целебными свойствами, – сняв обувь и штаны, Благота с насмешкой указал на свою культю и болтающийся рукав. – А рука отрастёт?