Я (не) ваша мама

Иконникова Ольга

Я подумала и вынуждена была с ним согласиться — никакого кэба поблизости не оказалось. Но тем не менее я продолжала вспоминать разговор со старой знахаркой, и герцог не мог этого не заметить.

— Неужели, вы хоть на миг можете поверить в то, что эта старая женщина способна придумать настоящее заклинание или прочитать чужие мысли?

— Да, — просто ответила я. — Не смейтесь, ваше высочество, но я знала и другую такую женщину и, поверьте, она была способна на многое.

— Вот как? — он остановился, и я вынуждена была сделать то же самое. — И кто

была та женщина?

Не знаю, почему, но на сей раз я не стала ничего скрывать — беседа со знахаркой столь впечатлила меня и навеяла такие щемящие воспоминания, что мне решительно необходимо было хоть на кого-то вывалить свои переживания.

— Моя бабушка! — выпалила я и отвернулась, боясь увидеть разочарование на его лице. — И могу вас уверить, что за семь лет, что я жила у нее в доме, я имела немало возможностей убедиться в действенности тех заклинаний, что она придумала сама.

Он, кажется, присвистнул — это было совершенно не аристократично, но так искренне и забавно, что я снова на него посмотрела.

— Ох, моя дорогая леди, вы сумели меня удивить! — выдохнул он и отчего-то рассмеялся.

И я тоже не удержалась от улыбки.

— Да, теперь вы знаете, что я — не совсем леди. Вернее, мой отец был настоящим джентльменом, и отец моей матушки тоже. А вот бабушка… Она, как и я, вышла замуж за дворянина, но так и не смогла привыкнуть к новому статусу. И когда дедушка умер, она с малюткой-дочерью предпочла вернуться в свой дом в лесной глуши.

Он слушал очень внимательно и, когда я замолчала, подтолкнул меня к дальнейшему рассказу:

— Значит, ваша матушка выросла в лесу? Но это не помешало ей тоже выйти замуж за джентльмена?

— Ничуть, — подтвердила я. — Моя бабушка не пожелала быть светской дамой сама, но с настойчивостью, достойной лучшего применения, пыталась сделать леди сначала дочь, а потом и внучку. Мой отец был не богат и не слишком знатен, но всё-таки он был дворянином.

— И он не возражал против вашего общения с бабушкой?

Я вспомнила детство и сглотнула подступивший к горлу комок.

— К сожалению, возражал. Он редко позволял мне и матушке навещать бабушку и всегда сопровождал нас во время этих визитов — словно боялся, что она может внушить нам неподобающие мысли.

— Как же так оказалось, что вы провели у нее целых семь лет?

Мне было больно об этом говорить, но и держать это дольше в себе уже не было сил.

— Мне было четырнадцать лет, когда мы с родителями завернули к бабушке проездом — всего на полдня. Это было зимой, и тогда по всему графству лютовали волки. Перед нашим отъездом бабушка дала маме листок с написанным на нем заклинанием, позволявшим отгонять диких животных, но отец выхватил его у нее из рук и разорвал. Он не верил в ее заклинания, но даже если бы и верил, то посчитал бы недопустимым использовать их — ведь у нее не было на них патентов.

— Так почему же она не запатентовала их?

Я с досадой поморщилась. Право же, такой вопрос мог задать только аристократ!

— У нее не было на это денег.

Я не стала прибавлять,

что, помимо этого, она считала абсолютной глупостью платить за то, что придумала сама — для члена королевской семьи подобные мысли могли показаться слишком дерзкими.

Он виновато улыбнулся:

— Да, разумеется, я мог бы догадаться об этом сам. Но простите, миледи, я вас перебил.

Мы уже снова брели по незнакомым темным улицам. Гостиница, должно быть, была уже недалеко, и я поторопилась продолжить рассказ, чтобы к нему не пришлось возвращаться за ужином.

— Мы не сумели добраться до дома — на нас напали волки. Когда они набросились на лошадей, карета перевернулась, и дверца вылетела от удара. Зверей была целая стая, и хотя у отца и у кучера были пистолеты, это не помогло. Спрятаться можно было разве что в небольшом сундуке, из которого матушка выбросила вещи. Туда смогла поместиться только я.

Я вздрогнула, вспомнив тот вечер. Я долгие годы слышала крики родителей по ночам.

Его высочество дотронулся до моей руки.

— Простите, я не знал… Я никогда не попросил бы вас рассказывать об этом…

Я тряхнула головой, отгоняя картины прошлого.

— Нет-нет, я уже могу говорить об этом почти без слёз. Но я до сих пор думаю, что было бы, если бы отец позволил матушке взять то заклинание с собой?

Некоторое время мы шли молча, а потом я спросила:

— Неужели, ваше высочество, вы ни разу не встречали людей, которые были наделены способностью придумывать те заклинания, в действенности которых не было сомнений?

Он подумал и признал:

— Да, я видел по крайней мере одного такого человека. И я говорю сейчас не об одном из королевских магов. Так что вы правы — такое возможно. Но признать это во всеуслышанье я не могу. Но вы же понимаете, сколько шарлатанов существуют по всей Эрландии! Именно для защиты добропорядочных граждан и была придумана патентная система.

Я кивнула — всё это я понимала и сама.

— И если вы, Рэйчел, помните тексты бабушкиных заклинаний и полагаете, что это — не просто набор слов, то я настоятельно советую вам их запатентовать.

Он, кажется, впервые назвал меня просто по имени, и я растерялась и ответила ему не сразу. Только спустя несколько мгновений я смогла справиться с волнением и сказать:

— Боюсь, это по-прежнему невозможно, ваше высочество. Несмотря на громкий титул леди Карлайл, я вынуждена экономить каждый арель.

Возможно, этого не стоило говорить, но мне надоело притворяться. Думаю, он и сам уже догадался, что наш доход весьма скромен, и я открыла травяную лавку отнюдь не от скуки.

— Уверен, мы сможем что-нибудь придумать. В патентном кодексе есть столько всяких статей, о которых знает даже не каждый законник. Вот, например, слышали ли вы, что если вы безвозмездно отдаете Эрландии право на использование одного из прежде неизвестных заклинаний (допустим, вы нашли рукопись, написанную вашим прапрапрадедом), то личный патент на использование другого заклинания можете получить безо всякой пошлины?