Я не землянин

Edmond Hamilton, No Earthman I, 1957

Перевод Андрей Березуцкий (Stirliz77)

Джон Теппер взял в руки факел.

— Нет! — закричала Нэнси. — Нет, дядя Джек, не поджигай

Теппер сказал:

— Успокойся.

Его голос был мягким, но в нем были такие нотки, что у ребёнка мгновенно закрылся рот. Ей было десять, а в следующем месяце, если она выживет, ей исполнится одиннадцать. Ларри было всего шесть. Он не плакал — впервые с тех пор, как Сандихир на рассвете третьей луны постучал в дверь с новостями.

Наступил рассвет, и Джон Теппер стоял с факелом в руке и смотрел на детей своего погибшего брата.

— Я не могу облегчить вам задачу, — сказал он. — Хотел бы я это сделать.

«Жаль, что я не могу облегчить задачу себе», — подумал он.

Он повернулся и зашагал по красно-коричневой траве к дому.

Вот и всё, подумал он, за исключением детей. Моя жена, мой брат, моя невестка, сорок восемь лет моей жизни. Эта планета Таринан отняла у меня их всех. Теперь я отдаю ей и свой дом. Я построил его собственными руками и своими же руками разрушу.

Он сунул факел в костёр, заранее разожжённый у наветренной стены.

Ярко-жёлтое пламя вспыхнуло на тёмном дереве. Оно лизнуло низкий карниз и жадно перекинулось через край крыши. Теппер отступил назад. Бронзово-красная звезда, бывшая солнцем Таринана, поднялась над горизонтом, чёрный дым сгустился и поплыл клубами.

Теппер стоял рядом с детьми и думал: «Семнадцать лет назад, когда умерла Энни, было тяжелее, но ненамного. Ненамного».

— Нам пора, Джек, — сказал Сандихир. — Чем скорее мы выберемся из долины...

Теппер кивнул и повернулся спиной к огню. Он поднял Ларри и посадил в грузовик. Сандихир запрыгнул внутрь и запустил турбину.

Ларри шмыгнул носом и спросил:

— Мы едем домой, дядя Джек?

Между ними клубился густой едкий дым, от которого у Теппера защипало в глазах.

— Нет, — ответил он, — мы едем в Терраополис — земной город, где взлетают большие корабли.

— Мы сможем увидеть корабли?

— Да. Вы сможете их увидеть.

— Ну же, ну же, — нетерпеливо подгонял Сандихир.

Турбина загудела.

Нэнси всё ещё стояла, глядя на горящий дом. Она беззвучно плакала. Теппер положил руку ей на плечо. Она повернулась и сказала:

— Дядя Джек…

«О боже, — подумал он, — она собирается спросить меня об Алане и Джун, и что я смогу ей ответить?»

Как сказать ребёнку, что её родители умерли, а её дом превратился в груду пепла?

Она не спросила его. Она знала, не спрашивая, подумал он. Она забралась в грузовик, уселась рядом с Ларри и обняла его за плечи.

Теппер сел в машину, положил винтовку на колени, и грузовик с рёвом покатил по пыльной дороге между зерновыми полями, простиравшимися, насколько хватало глаз, и это был долгий путь.

— Я бы сжёг и зерно, — сказал он, — но оно слишком зелёное.

— Им это ничего

Тёплый ветер задувал в открытые окна грузовика, ероша жёсткие рыжеватые волосы Сандихира, росшие у него на затылке и на плечах в виде своеобразной гривы. Он был из Народа Ветра, того самого Народа, который при Стрэнне теперь опустошал всю эту обширную территорию. Его кожа была красивого бронзового цвета, светлее, чем глубокий загар Теппера. Его глаза тоже были бронзового цвета, с золотистым оттенком. Он вырос вместе с Тепперами и был между ними по возрасту — моложе Джона и старше Алана. Для них он был как третий брат.

Сандихир не изменился — в отличие от других, он оставался почти таким же близким, почти таким же хорошо известным и заслуживающим доверия.

Другие убили Алана и Джун, не веривших, что старые друзья могут стать новыми врагами. Только по настоянию Сандихира и его самого они отправили детей в Олд Харм, находившийся дальше от внутренних районов и, следовательно, бывший безопаснее.

Другие, много лет работавшие бок о бок с Джоном Теппером на Старой ферме, накануне ночью сожгли сараи, уничтожив всё автоматическое оборудование, с помощью которого управлялось обширное хозяйство, а также маленький флайер, который легко мог доставить Теппера, Сандихира и детей в безопасное место. Лёгкий грузовичок, стоявший у дома — это всё, что осталось.

Теппер запер детей в доме и побежал к огню как раз вовремя, чтобы увидеть, как тёмные фигуры его работников разбегаются в тени. Он поймал только одного из них.

Вурлл, его бригадир. Вурлл, теперь уже не бригадир, а человек из Народа Ветра, вызывающе смотрел на винтовку Теппера, и в отблесках костра его глаза казались жаркими и пьяными.

— Кто велел тебе это сделать, Вурлл? Это был Стрэнн?

Вурлл стоял, дикий и гордый.

— Мы таринцы. Мы солдаты Стрэнна. Стреляйте.

Теппер с горечью сказал:

— Солдаты. Мародёры, поджигатели — и, я полагаю, убийцы в будущем. Солдаты!

— Стрэнн сражается с землянами единственным доступным нам способом, — заявил Вурлл. — Идите домой, все вы. Верните нам нашу землю.

— Вашу землю? — взорвался Теппер. — Что было здесь до того, как пришли мы, земляне? Пустые равнины. Мы превратили их в плодородные поля. И теперь, когда мы это сделали, вы говорите, что эти поля ваши. Вы бы никогда, ни за что на свете, не сделали ничего из этого места, и теперь, когда мы что-то сделали, вы захотели это!

— Стрэнн говорит «убей»! — раздался в темноте пронзительный голос, и Теппер упал на землю, когда над его головой что-то пролетело, а когда он выпрямился, Вурлла уже не было.

Теппер вернулся в дом к детям, а перед рассветом пришёл Сандихир с известием о смерти Алана и Джун, и не осталось ничего другого, как уйти.

— Неужели Народ Травы тоже выступит против нас? — спросил Теппер Сандихира.

— Думаю, да, Джек. Стрэнн намеренно использует убийства, чтобы заставить наших людей сражаться до конца — и теперь, когда они выступили против землян, они должны последовать за Стрэнном. Народ Травы Мохина не захочет, чтобы Стрэнн слишком возвеличился.