Я сын батрака. Книга 1
Шрифт:
Думаю надо надоить и ребятам отнести, а то они там сидят голодные меня с уткой ждут. Начал снова доить кобылу, она покорно стоит и никуда не уходит. Молока в банку я надоил довольно быстро, хотел уже уходить, но кобыла меня не отпускает, она призывно ржёт, кивает головой и стоит на месте. Да думаю, значит, я не всё молоко выдоил, стал сдаивать молоко прямо на землю. Сначала у меня получалось хорошо, потом мои детские пальчики устали, и я не мог выдоить молоко из соска. Тогда я начал доить всей кистью, пошло лучше, но, недолго, кисти тоже устали, а доить надо, так как молока в вымени ещё много, и оставлять никак нельзя, вы уже знаете почему. От такой работы я вспотел, руки предательски начали дрожать, нет, думаю, надо отдохнуть, иначе у меня ничего не получится. Сижу, отдыхаю, а лошадь не уходит, смотрит на меня и почему-то головой качает, как бы осуждает меня. Мол, что же ты такой слабый, спортом заниматься надо. Я кобыле мысленно говорю: «В общем-то я не слабый, но справиться с такой кобылой, как ты, ты меня извини».
На этом наш диалог закончился, я отдохнул и вновь принялся за работу. С трудом справился
Подхожу к ним и говорю: «Вот смотрите, я утку подстрелил». Они обрадовались, соскочили и ко мне. Павел Кошевой берёт утку, рассматривает её и говорит: «Та не Сеня, она дохлая». Сказал и небрежно бросил её в кусты. А вот молоку мальчишки обрадовались, они с удовольствием выпили молоко, через некоторое время почувствовали прилив сил, и мы отправились домой.
Домой я пришёл, когда уже стало темно, устал до невозможности, на такие расстояния я ещё не ходил. Мама увидела меня и спросила: «Сеня, ты вичерять будешь?» — «Ни, мама, я спать хочу», — сказал я и, не помыв пыльные ноги, упал на постель, и сразу уснул.
Мне так и хочется этот рассказ закончить словами: «СЛАВНАЯ БЫЛА ОХОТА». Откуда эти слова, я думаю, вы знаете. А вот ещё об более серьёзной охоте.
Весной, когда птицы свивали гнёзда и снесли яйца, вот тогда у нас, хуторских мальчишек начинается охота за птичьими яйцами. Во время войны, да и сразу после войны, птиц было много, даже очень много. В это время их никто не убивал, химикатами не травил, живи птичье поголовье в своё удовольствие, да размножайся. А на юге лето тёплое и длинное, поэтому птицы делали по два, а то и три выводка, так что птичья армия была супер многочисленной. И вот, когда эта бесчисленная армия начнёт нестись, вот тогда вся хуторская ребятня идет на яичную охоту. Собирается толпа человек пятнадцать-двадцать, и в поход. По хутору идёт разношерстная ватага мальчишек, в основном босиком, старая степная колючая трава нас не путает, есть цель, и мы идём. Где гнездятся птицы, мы знаем, воробьи, в основном, в старых скирдах соломы и в крышах кошары, они тоже из соломы сделаны. Так как старых соломенных скирд, вблизи не осталось, то мы сразу направляемся к кошаре. Первая кошара недалеко, километра полтора от хутора, вторая дальше, километра три. Расстояние нас не пугало, главное набрать больше яиц, самим наесться и домой принести. Подходим к кошаре, я смотрю на крышу, а она усеяна дырками, их так много что глаза разбегаются, вот это и есть воробьиные гнёзда. Крыши не высокие, мы мальчишки идём понизу и обшариваем всё углубления. Если наберём недостаточно яиц, то тогда забираемся выше. Первую партию яиц съедаем тут же. Разбиваем, содержимое выливаем в рот, а дальше как положено. Но бывают и накладки. Яйца маленькие, скорлупа тонкая, поэтому делаешь в яйце только дырочку. А как её сделать, если рядом нет твёрдых предметов, бьёшь яйцо об яйцо, иногда получается, а иногда нет. Если не получается то в руках остаются по разбитому яйцу, они текут, по этому их быстренько вместе со скорлупой отправляешь в рот. Что поделаешь, издержки производства. Наедаемся до отвала, ведь всю зиму были впроголодь, хоть теперь поесть. После того как все насытились, начинаем собирать яйца для дома. Снимаем рубашки, расстилаем их на траве, затем берём из гнёзд яйца и складываем в приготовленную «тару». Как можем аккуратно, приносим содержимое рубашки домой, и начинается пир на весь мир. На второй день идём ко второй кошаре, и проделываем ту же операцию, только после этого на недельку успокаиваемся, ждём, когда начнут нести яйца степные птицы. Но на степных птиц я не ходил, по той причине, что среди них у меня было много знакомых и даже друзей, с которыми я играл в догонялки. С ними я познакомился тогда, когда у отца был сенокос, ещё в прошлом году. Я отцу приносил обед, пока он обедал, я играл с птицами в догонялки. Забавная была игра. А было это так.
Я ходил по степи и искал птичьи гнёзда, вот когда я находил гнездо птицы, вот тогда и начинались догонялки. Птица выскакивает из гнезда и изображает из себя раненую, уводит меня подальше от своего гнезда. А я знаю, что она притворяется, но все равно бегу за ней, показываю ей, что она меня обманула. А гнездо её, зачем оно мне, там, наверное, сидят маленькие птенчики, пусть растут, на радость своей маме и нам. Многие степные птицы меня знают, и если я начну собирать их яйца, то, что они обо мне подумают. Скажут мне, ты же с нами играешь и нас же обижаешь, так кто ты нам друг или враг. Конечно, я их друг и поэтому никогда обижать их не буду. И ещё не буду так делать, как мой старший брат Андрей. Они с кем-то поехали на охоту на бричке водовозке. К вечеру возвращается домой, прямо на бричке заезжает во двор и радостно нам сообщает такую весть: «Смотрите, что я вам привёз». Сам залезает на бричку, руку заталкивает в горловину бочки и там шариться. Но то, что он там ищет, ни как найти не может. И вот сам рукой шариться в бочке, а нам говорит: «Я поймал три диких утёнка и опустил их в бочку с водой, думаю, пусть они будут в естественной среде. Но куда же они подевались?» Мы, детвора, стоим толпой окружили водовозку, а вместе с ней и Андрея, и ждём чуда. А Андрей всё ищет чудо и никак не может найти. Я стою и
И вот оно свершилось, Андрей, вытаскивает руку из бочки, в руке держит жёлтенький комочек, а этот комочек повесил головку. Я сразу понял, что утёнок мёртвый. Затем брат выудил из бочки ещё два утёнка и те были не живые. Андрей держит их в руке и никак не поймёт, почему же они в воде и погибли. Оказалось, что воды было половина бочки. Когда бричка стояла, то они там плавали, и всё было нормально, но, когда водовозка поехала, её начало на колдобинах качать в разные стороны, вода в бочке стала болтаться вот утят о бока бочки и убило.
Просто брат со своими спутниками не сообразил, что так может получиться. Как вы понимаете, крылья подрезать было не кому. Ну а что касается степных птиц, то там им было настоящее раздолье. Всё-таки хорошо, когда в степи много птиц, их голоса слышны везде, и поиграть с ними можно, вот это мне нравится. Однажды я так увлёкся погоней за птицами, что не заметил, что солнце уже садится. Тато мне кричит: «Сеня, шёл бы ты домой, то скоро будет темно». А у меня как раз игра в самом разгаре, одна птица от меня улетает, другая тут же выскакивает из своего гнезда и тоже изображает из себя подранка, я за ней гонюсь и так без устали.
Вижу солнце уже на закате, а я ни как остановиться не мог, пока ко мне не подошёл отец вручил мне узелок с пустой посудой и отправил домой. В напутствие сказал: «Сеня беги бегом домой, а то скоро будет темно, и ты в хутор не успеешь забежать». И я побежал, а бежать далеко, до хутора было километра три, а мне одиннадцать лет. Но это ничего, главное, что я темноты боялся, ведь когда наступает ночь, тогда всякая нечистая сила, вроде чертей, ведьм, ну и прочей твари, из своих дневных убежищ вылезает на охоту. Вот поэтому я бегу, перебирая своими босыми ногами, а сам, оглядываюсь на солнце, а оно стремительно закатывается в степь, и я чувствую, что засветло не успею забежать в хутор. Вот солнце упало в степь, и сразу наступила темнота, а я ещё и половину пути не пробежал, но бегу, не останавливаясь. А останавливаться никак нельзя, потому что черти и стерегут такой момент, как только ты остановишься, они тебя сразу схватят и уволокут в свой чертячий омут. Нет, нет, вы не сомневайтесь, это правда и так говорят все старые люди, а они век прожили и всякого повидали. Ну, всё, слава Богу, я уже в хуторе, теперь уже не так страшно, всё-таки тут люди ходят и собаки лают, а черти собак боятся. Дома, уже в постели я лежал и вспоминал, как я сегодня хорошо поиграл с птичками, они очень хорошие, и поэтому я их люблю. А вот Воробьёв я не любил, они все этакие воришки — так и норовят, чтобы что-нибудь стащить. Нет, степные птицы лучше, они честнее, корм себе ищут в степи или поле, а не воруют, как воробьи, со стола. А вот ещё один рассказ из серии охоты.
Осенью, птицы собирались в большие стаи, и их было настолько много, что иногда неба было не видно. В один из таких дней, мы с Павлом Кошевым решили пойти охотиться на птиц. Капитально подготовились, сделали луки, из деревяшек ножом выстрогали по три стрелы, луки одели через плечо, а стрелы взяли в руки и пошли за хутор на выгон охотиться на птиц. Уселись в полыни и сидим, ждём, когда прилетят птицы. Ждать пришлось недолго. Вскоре со стороны степи на нас стала надвигаться чёрная туча. Мы сразу поняли, что это птицы. Их было так много, что целиться в одну птицу не было необходимости, надо было стрелять просто в стаю, и стрела обязательно попадёт, в какую-нибудь птицу. Это мы так рассуждали с Павлом. Мы легли на спину и приготовились к охоте. И вот на нас надвинулась чёрная туча птиц, как называются эти птицы, я не знаю, похожи на чирков, но чирки это или нет, не известно. Их было так много, что неба было не видно, и летели они низко, ну метра три над землёй. Началась охота, я сделал один выстрел, стрела пролетела сквозь стаю, никого не задев, упала рядом со мной. Делаю второй выстрел, то же самое, да что такое, думаю, столько птиц, и ни в одну попасть не могу. Тогда я решил посмотреть за полетом своей стрелы. Прицелился, выстрелил, смотрю, стрела летит точно в голову птице, ну думаю, всё, попал. Но нет, как только стрела подлетела к голове птицы, она её убрала в сторону и стрела пролетела мимо. Э, думаю, в голову целиться не походит, надо целиться в брюшко. Стреляю, стрела летит в птицу, а птица отворачивает в сторону от стрелы. Ну, до чего же эти птицы такие хитрющие, с виду неказистые, какие-то тёмно-серые, а хитрющие, очень. Так мы с Павлом и ушли ни с чем, но я об этом и не жалел, зато картина полета птиц была великолепна, и она мне запомнилась на всю жизнь.
Ну, если я уже пишу о птицах моего времени то, хочу ещё написать о некоторых птицах, которых я запомнил, но и не только о птицах. Все люди после холодной зимы ждут весну, она принесёт радость и веселье, весенние дожди, которые смоют зимнюю грязь, а, главное, наступит тепло. Я, с особым трепетом ждал весеннего тепла, так как я был ещё, можно сказать, ребёнком, и потому не имел зимней одежды, и, как результат, всю зиму сидел в хатыне и смотрел в окно.
Окно было моим мнимым выходом в люди. Правда, я редко людей видел, а они меня совсем не видели, за исключением одного случая. Как-то, вот так, мы трое, я Миша и Рая, выставились в окно и смотрели, может кто пройдёт мимо наших окон, всё-таки развлечение. Но никто не шёл. И вдруг в нашем окне, в которое мы глазели, выросла человеческая фигура, да так что почти всё окно закрыла. Мы от испуга даже от окна отпрянули, затем присмотрелись, а это к нам в окно заглянул Костя-кузнец, он на нас посмотрел, затем зачем-то погрозил нам пальцем и ушёл. Это событие нас взбудоражило на целый день, мы между собой обсуждали все детали этого происшествия.