Я тебя придумала
Шрифт:
Так, постепенно, она приблизилась к реформаторам и Ибору. Элли оцепенела, когда почувствовала, что сидящий в центре зала для совещаний старик — Тень. В тот день у него были прозрачные рыбьи глаза, колкие, как иголки, и очень жестокие.
Шутки кончились. Если их главный противник — Тень, то они обязательно должны найти кинжал Альгиуса.
Миллионы панических мыслей пронеслись в голове Элли, когда она впервые увидела Ибора. Девушка испугалась. Она привыкла жить в постоянном страхе, ведь вся её деятельность была связана с риском, но сейчас это был даже не страх, а паника.
У
— Эд… — Элли непроизвольно сделала шаг назад. — Что ты подразумеваешь под словом «сблизиться»?
— То, что говорю. Мне нужна информация. Именно этот человек — глава организаций, мешающих нормально жить нам с Басадом.
— Мне спать с ним? — Голос Эллейн был полон ужаса, но император, казалось, ничего не замечал.
— Постель развяжет ему язык. Но делай как знаешь, Элли. И будь осторожна.
«Будь осторожна», — это всё, что он тогда сказал ей. И девушка отправилась к Аравейну — раздавленная, разбитая, уничтоженная.
— Ты должна понять, Элли, — произнёс в тот вечер маг, укачивая её на руках, как ребёнка. — Эдигор хорошо к тебе относится, но он император. Он думает прежде всего о благополучии Эрамира. И для этого благополучия ему нужна информация от самого Ибора. Эдигор понимает, что он требует от тебя слишком многого, поэтому и сказал: «Делай, как знаешь».
— А я не знаю, что делать, — всхлипнула Элли.
— Подумай… и решай.
Она решила. Не потому, что так сказал Эдигор. Ей нужно было подобраться к Ибору из-за того, что он был Тенью. Тогда Эллейн ещё не знала, как будет закрывать Источник, она знала только одно — проклятые маги должны перестать существовать… и никогда больше не рождаться.
Элли была осторожна. Девушка выбрала тактику, постепенно убеждая Ибора в том, что не он нужен ей, а она нужна ему. Это было непросто и отнюдь не быстро. Но Эллейн знала — мимолётная близость где-нибудь в подсобке к развязыванию языка не приведёт. С другим мужчиной, возможно, да. Но с таким, как Ибор. И не с Тенью.
Девушка не получала ни малейшего удовлетворения, видя, как постепенно этот мужчина, постоянно меняющий облик, начинает бредить ею. Тот факт, что Ибор менял внешность как ему заблагорассудится, серьёзно затруднял работу Эллейн — ведь она должна была делать вид, что не знает его, и заново знакомиться каждый раз.
Именно из-за Элли Ибор решил показать истинное лицо, рассказать о том, кто руководит реформаторами. В тот день, когда мирнариец — она всегда так называла его про себя, хоть Ибор и не был мирнарийцем — собрал участников организации и объявил о себе, Эллейн сидела в предпоследнем ряду, и порой замечала его взгляд, направленный на неё.
Ибор хотел её. Девушка понимала это так же ясно, как и то, что она — проклятый маг. Но нужно было ещё немного выждать… Немного поводить его за нос. Чтобы добыча
Тот вечер, когда Эллейн впервые играла страсть, она запомнила надолго. Всё отвращение и боль, которые испытывала, она загнала настолько глубоко, что сама почти поверила в то, что хотела показать. Ибор был доволен. Он сжимал девушку в объятьях очень долго, и она даже успела испугаться, что теперь он с неё глаз не спустит и во дворец придётся перемещаться из туалета.
Спустя некоторое время Элли поняла, что Ибор любит её. Точнее, не её, а ту Эллейн, которой она была там, в лагере реформаторов. Смелую, жестокую, циничную, злую и страстную. Удивительно, но чем противнее девушке было в постели, тем легче было играть бешеную страсть. А противно первое время было постоянно. Лишь со временем это чувство ушло, уступив место сочувствию.
Эллейн действительно сочувствовала Ибору. Он был одинок, зол и обижен на весь мир, и она знала, что уже ничем не сможет ему помочь, хотя и очень хотела. Но мирнариец ожесточился слишком давно, и единственным, о чём он мечтал, была месть. Всем и за всё. А ещё — захват власти. Эллейн никогда не спрашивала Ибора, зачем ему венец императора —понимала, что он и сам не знает ответа на этот вопрос.
Зато знала она. Но ещё Элли знала то, о чём Ибор даже не догадывался. Возможно, просто потому, что она была по-настоящему хорошим человеком.
На чужих бедах счастья не построишь. А Ибор хотел именно этого — быть счастливым вопреки собственному проклятью и за счет страданий других. Эллейн знала — он понимает, что проклятый маг никогда не сможет быть счастлив, но не хотел принимать эту правду. И поэтому девушка даже не пыталась поговорить с ним. Во-первых, это сломало бы её легенду, а во-вторых… бесполезно. Теперь уже бесполезно. Возможно, если бы Элли встретила Ибора раньше, когда он ещё был молод и не так зол…
Со временем она рассказала мирнарийцу о том, что тоже Тень. И о том, что является любовницей императора. Хотя чуть позже Эллейн пожалела об этом — Ибор очень ревновал и несколько дней вёл себя с ней так жестоко, особенно в постели, что Элли не выдержала и расплакалась.
Тогда они и придумали Ленни. Да, удивительно, но Эллейн создала её не для себя, а для Ибора — ему было слишком мучительно делить возлюбленную с тем, кого мирнариец страстно ненавидел. Да и сама Элли понимала — Дориана растёт, и совсем скоро Эдигор выставит любовницу из спальни. Дожидаться этого момента она не хотела.
— Я скажусь ученицей леди Эллейн, — объясняла она Ибору, когда они впервые обсуждали создание Ленни. — Скажу, что ненавижу её и готова поставлять сведения о реформаторах. Так я смогу и тебе помогать, подбрасывая императору ложную информацию и, возможно, разговорю Аравейна. Нам ведь нужно какое-то заклинание, с помощью которого ты мог бы попасть в замок?
На самом деле в то время Эллейн уже знала тайну Коридора, который изобрёл Аравейн, но Ибору она об этом сообщать не собиралась.
Девушка использовала план императора по поимке реформаторов, чтобы уйти громко. Она могла бы посвятить в свои планы и Люка с Эдигором, но…