Я тебя придумала
Шрифт:
Дождавшись кивка Рыма и Ленни, Дориана подхватила меня под руку и отвела в сторонку, к столам, где тут же взяла тарелку и принялась накладывать туда различных закусок. Но делала она это недолго — быстро подбежал слуга и перехватил у неё тарелку.
— Мне очень хочется есть, — она смущённо улыбнулась, и показалась мне в этот момент ужасно славной, будто бы это была совсем даже не императрица, а просто маленькая воспитанная девочка. — Сегодня весь день такая беготня, я почти ничего не ела, а Интамар уже там бунтует, — и Дориана нежно погладила себя
— Когда он родится? — спросила я, вздохнув — в который раз пожалела, что так никогда и не узнаю, каково это — носить ребёнка.
— Аравейн обещает, что через три недели.
Я опять вздохнула. Получается, Эдигор ни разу так и не взглянет на сына, не увидит, какого цвета у него глаза, не потрогает маленькие ручки…
— Линн, — Дориана легко прикоснулась кончиками пальцев к моему плечу. — Я всё знаю и прошу вас не переживать.
— Не думаю, что смогу. — Я опустила голову, словно в ожидании удара, но его не последовало.
— Сможете. Всё не так плохо, как вы думаете.
— Ваше величество… вы любите Эдигора?
Меня волновал этот вопрос. Потому что я не только забирала отца у ни в чём не виноватого ребёнка, я отнимала любимого мужа у этой женщины.
Дориана мягко улыбнулась.
— Забавно. Вы с Эдом единственные, кого я не ощущаю, но при этом я всё равно понимаю вас. Без магии. Да, Линн, я люблю Эдигора. Именно поэтому я его отпускаю.
— Вы… — я задохнулась, потому что никак не могла сообразить, что же всё-таки хочу ей сказать.
— Отпускаю, Линн. И Луламэй, и Люк, и я — мы все его отпускаем. Он и так сделал для Эрамира очень много. Теперь наша очередь. Что же касается меня, то… Мне всего двадцать лет, Линн. И я надеюсь, что когда-нибудь встречу человека, которого смогу полюбить не меньше, чем люблю императора. В любом случае, у меня будет Интамар.
Я смотрела на Дориану, чувствуя, как сердце наполняется нежностью и каким-то неземным восхищением перед этой удивительной женщиной.
Спокойная, величественная, понимающая. Теперь я осознавала, что Эдигор действительно воспитал настоящую императрицу — такую, какой хотел её видеть рядом с собой. И если бы я жила в Эрамире, то вряд ли стала бы его женой. Для императора важнее интересы государства, а не чувства.
Но при этом они с Дорианой сумели построить своё счастье. И его нельзя было назвать хрупким, наоборот…
— Не терзайте себя за то, в чём нет вашей вины, — сказала она, пожимая мою руку. — И просто поверьте — всё будет хорошо.
В последний раз мягко улыбнувшись, императрица забрала наполненную закусками тарелку у слуги и отошла к своему мужу, который в это время о чём-то увлечённо беседовал с гномьим королём.
Нет моей вины… Что ж, возможно, Дориана действительно так думала. Но я-то знала, что в этой истории в первую очередь виновата сама. Не Вейн — он просто хотел спасти меня. Я, только я, я одна. Я простила саму себя, когда молилась в храме Дариды — да, это правда, но простить — не значит признать себя невиновным.
— Линн, — ладони моей маленькой
Я обернулась. Ленни отпустила мои плечи и улыбнулась, спокойно и ласково. Я чувствовала её, как саму себя. Впрочем, после этой ночи, когда мы летали в небе Эрамира, мне даже стало казаться, что она — моя часть. Или наоборот. Как рука или нога. Без них, конечно, можно жить, но чего-то всё время будет не хватать.
Ленни была спокойной сейчас. Только немного печальной.
— Амулет?
— Да. Амулет жизни Вейна. Отдай мне его, пожалуйста.
Я нахмурилась.
— А со мной без него ничего не случится?
— Нет. Хранитель рядом. Всё будет хорошо.
Вздохнув, я сняла амулет и протянула его девочке. Ленни кивнула и надела его себе на шею.
— Спасибо.
Я почувствовала, как на одно мгновение маленькую Тень захлестнуло отчаяние.
А потом она сделала шаг вперёд и обняла меня.
— Всё будет хорошо, — повторила Ленни негромко. — Просто верь. Верь, слышишь? Это главное.
Она прощалась со мной.
Эта мысль взорвалась во мне, как атомная бомба, уничтожила все слова, которые я хотела ей сказать. Но мне отчего-то показалось, что Ленни ничего больше не нужно. Ни слов, ни взглядов, ничего…
Она в последний раз обняла мои плечи, а потом, развернувшись, поспешила прочь, за пару мгновений скрывшись в толпе. А я до боли сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, зная и понимая — конец уже близок.
— Меня пригласили в личную охрану императрицы.
Голос Гала отвлёк от грустных мыслей. Я обернулась.
Тролль в дорогом костюме — это, скажу вам, зрелище. Не хватает только клоунского носа. Но я любила его именно таким. Потому что Гал тоже был настоящим, как, впрочем, и все они.
— Поздравляю. Ты согласился?
Он кивнул.
— Да. А вот Рым отказался.
Я грустно улыбнулась.
— Ему нужно уехать. Далеко… и, наверное, надолго.
— Я знаю, — тролль пожал плечами. — Он рассказал мне. Не вини себя, Линн, в этом нет ничего ужасного.
— Ну как же, — я вздохнула, — а ты? Разве ты не будешь скучать по Рыму?
— Буду. Но ещё я буду знать, что ему хорошо. Что он счастлив. Потому что он будет с тобой, ты ведь его Лиша.
Почему-то от этих простых слов я чуть не расплакалась.
— Иногда приходиться расставаться. С этим ничего не поделаешь. Такова жизнь. Грустно, конечно, но нужно просто это принять. По крайней мере я точно знаю — с тобой Рым будет счастлив, потому что он искал тебя всю жизнь.
Гал улыбнулся и, похлопав меня по плечу, отчего я чуть не села на корточки, поспешил к Тору, который стоял неподалеку вместе с каким-то гномом, причём вид у нашего друга был самый несчастный.
Забавно получается. Все пытаются убедить меня в том, что всё хорошо, всё так, как должно быть, а я никак не хочу убеждаться. Может быть, потому что верю — всё могло бы быть ещё лучше, если бы я не была столь трусливой?