Яков. Воспоминания
Шрифт:
К сожалению, концерт окончился слишком быстро. Я не возражал бы, чтобы он длился до ночи. Все присутствующие разразились аплодисментами, наперебой воздавая хвалу музыкантам, к которой я присоединил и свой голос с абсолютной искренностью. Затем Мария Тимофеевна предложила всем перейти в столовую, чтобы выпить кофе и отведать десерт.
Анна Викторовна замешкалась у рояля, убирая ноты, и я, заметив это, постарался задержаться тоже, чтобы хоть на секунду остаться с ней наедине.
— Вы прекрасно играли, — сказал я ей, не зная, как еще начать разговор о том, что волновало меня.
Вот уже несколько
— Да? — рассмеялась Анна Викторовна. — А Вы слушали? Мне казалось, Вы с дядей болтали.
— Это дядя Ваш болтал, — ответил я ей, — не терпелось ему высказаться о коварстве женщин вообще и госпожи Колчиной в частности.
— Да, ужасная история, — поморщилась Анна Викторовна. — До сих пор не могу опомниться.
— Да уж, приятного мало, — согласился я с ней.
— А ведь все это Ваши мужские игры со смертью! — сказала Анна с упреком. — Ведь по сути, она права, дуэль — это тоже убийство.
— Не могу с Вами согласиться, — усмехнулся я. — Дуэль и убийство — это совершенно разные вещи.
— Да ни в чем-то Вы не можете со мной согласиться! — вздохнула Анна Викторовна. — Даже, казалось бы, в самых очевидных вещах. И вот что интересно, это только со мной у Вас так, или вообще с женщинами?
Я посмотрел на нее с любопытством. Подобные вопросы Анна любила задавать мне в самом начале нашего знакомства. Давно я уже не слышал от нее ничего подобного.
На этот раз мне не понадобилась напоминать ей о границах, как когда-то. Она сама поняла, что увлеклась, и, смутившись, потупилась.
— Я даже никогда об этом не задумывался, — сказал я ей с улыбкой, предлагая сделать вид, что ничего не случилось.
Видимо, я отвык он Анны Викторовны и подзабыл, что «сделать вид» или «притвориться» к ней отношения не имеет. Она уже успела рассердиться на себя за свое смущение, а заодно и на меня, что я стал его причиною.
— Да и не стоит, очень сложно! — кинулась она в бой. — У Вас ведь как все? Очень просто! Вот встали друг напротив друга, бах — и все. Все решено!
— Вот как Вы обо мне думаете, — усмехнулся я ей с укоризной, стараясь не задумываться о маленьком пальчике, только что ткнувшем меня прямо напротив сердца.
Анна только вздохнула в ответ. Я вздохнул тоже. Никогда не стоит пытаться объяснять женщине дуэльный кодекс. Ни одна из них не может понять, что это такое. И Анна Викторовна не исключение, хоть и отличается от всех женщин этого мира.
— Тогда на кладбище, — сказал я ей, понимая, что еще несколько минут, и время нашего общения окончится, — Вы хотели мне что-то сказать.
— Это было под влиянием минуты, — ответила Анна Викторовна, отводя глаза. — Пойдемте, кофе стынет.
Я пошел следом за ней в столовую. Там, на кладбище, у меня был шанс сказать и
Остались ли они у меня? Понятия не имею. Но мы ведь еще покуда живы, не правда ли?
====== Шестнадцатая новелла. Игра. ======
Утро того летнего дня было ясным, теплым и солнечным и вовсе не предвещало неприятностей. Поэтому, наверное, я и задержался по дороге в управление, позволив себе выпить чашку кофе в летнем кафе по пути и просто пройтись, не торопясь. Но едва я зашел в управление, как всякая благостность и неторопливость слетели с меня мгновенно. На Царицынской улице, возле пятого дома был обнаружен труп. Вызов поступил из дома Мироновых. Коробейников вызвал доктора и умчался на место преступления. За мной посылали, но из дома я уже ушел, а поискать меня по пути следования городовой не догадался. Мысленно обругав своего помощника, который уж точно знал, где я пью по утрам кофе, я вскочил в экипаж и велел погонять.
Труп и в самом деле лежал у самой ограды сада Мироновых. Рядом стоял доктор Милц, видимо, уже закончивший свой осмотр. А в саду, у самых прутьев ограды, стояли Виктор Иваныч и Анна Викторовна.
— Ну, что здесь? — спросил я, подойдя, сразу у всех.
— У него гортань перебита, — ответил доктор.
— Вот предупредительный знак, — Коробейников достал из кармана и подал мне игральную карту, перечеркнутую кем-то крест-на-крест. — Найден у него в кармане.
Я рассмотрел карту внимательно. Да, это предупреждение, я уверен. И даже знаю, кто имеет такую манеру предупреждать. Непонятно только, что этот человек и его подручные делают в Затонске.
— Этот человек поляк, — сообщил я Коробейникову.
— Как Вы это определили? — немедленно заинтересовался мой помощник.
— Потом, — пообещал я ему. — Ищите поляков по всему городу, всех, кто прибыл из этого привисленского края.
Все это было очень серьезно. Если столь крупная группировка прибыла в Затонск и уже начала действовать, судя по трупу, то нас ждут крупные, очень крупные неприятности.
— Не будем мешать, — вполголоса сказал адвокат Миронов дочери, пытаясь увлечь ее в сторону дома.
— Я только скажу пару слов Якову Платоновичу, — ответила Анна Викторовна.
Виктор Иванович поклоном распрощался со всеми одновременно и двинулся к дому. А я подошел к Анне Викторовне, которая вдоль забора отошла чуть в сторону от лежащего на земле тела.
— Вы что-то хотели сказать? — спросил я ее.
— Мне кажется, здесь замешана Ваша знакомая, — негромко произнесла Анна Викторовна.
Я почувствовал некоторую досаду. После истории со смертью поручика Львова у нас с Анной установились ровные, хоть и весьма дистанцированные отношения. Выполняя данное себе обещание, я не искал с нею встреч и не старался как-нибудь сблизиться. Но если мы и встречались случайно, то зачастую наши разговоры оканчивались почти что ссорами, стоило им каким-либо образом коснуться Нежинской. По не совсем ясной для меня причине, Анна Викторовна госпожу Нежинскую абсолютно не выносила и мгновенно выходила из себя, если заходила тема моего общения с данной дамой.