Яков. Воспоминания
Шрифт:
В этот момент мои размышления были прерваны Анной Викторовной, выскочившей за мной на крыльцо даже без платка, в одном наброшенном на плечи полушубке:
— Погодите, Яков Платоныч, — окликнула она меня. — Вы будете дело открывать?
Я был абсолютно уверен, что состав преступления есть, и дело я открою. Как и в том, что дело это будет весьма непростым. Но даже несмотря на то, что я был очень рад снова ее видеть и разговаривать с нею, меньше всего мне бы хотелось, чтобы неугомонная барышня Миронова
— Все зависит от заключения доктора Милца. Если он установит, что произошло убийство, то разумеется. А если Набокин умер от естественных причин, то…
— Но как же! — перебила она меня возмущенно. — Но ведь две фотографии с отметками — это же не случайность!
— Конечно, не случайность, — продолжал я, — но, если Набокин умер своей смертью, то все эти фотографии не более, чем чей-то розыгрыш. Вашему отцу кто-то прислал фотографию, на которой отметил его и еще троих его боевых друзей. Все.
Я надеялся, что мои рассуждения о розыгрыше хоть немного успокоят ее, заставят меньше переживать. Но Анну Викторовну всегда было непросто сбить с мысли. Вот и теперь она была не согласна со мной. И сердилась.
— Да не переживайте Вы раньше времени! — постарался я ее утешить. — Давайте дождемся заключения врача.
Лицо Анны сделалось упрямым. Она задумалась на секунду, и потом, видимо, решившись, выпалила:
— Я видела там, на войне, на отца напал офицер. Он был в длинной шинели и с саблей.
— Видели? — я не сдержал непрошеную улыбку. Все вернулось. И она снова рассказывает мне свои сказки. — Это Ваши видения?
Кажется, Анна Викторовна приняла мою улыбку за насмешку. Посмотрела обиженно и, не прощаясь, скрылась в доме.
А я сел в экипаж и отправился в управление. В отличном, надо сказать, расположении духа. Я и не знал, что так скучал по Анне, что мне так ее не хватало. Она радовала и веселила меня, даже когда на меня же сердилась. И теперь, когда ее увлечение мною позади, мы, возможно, могли бы иногда общаться, встречаясь, как друзья.
В управлении я не задержался. Лишь дал указания городовым взять под негласное наблюдение дом Мироновых, да выдал задание Коробейникову:
— Я надеюсь на Вас, Антон Андреич. Обоих сослуживцев Миронова нужно найти во что бы то ни стало. Не зря они отмечены на фотографии.
Коробейников спросил удивленно:
— Вы думаете, Набокин все же убит?
— Уверен.
— А почему, можно узнать, — поинтересовался Антон Андреич.
Но мне некогда было сейчас читать ему лекции:
— Потом объясню. Найдите мне сослуживцев Миронова, Ишутина и Дубова. В опасности они.
Коробейников, проникнувшись срочностью полученной
Доктор Милц встретил меня радушно. Вскрытие Набокина он уже закончил и теперь прибирал кабинет.
— Ну, и что Вы можете мне сказать, доктор? — поинтересовался я у него.
— Вы по поводу смерти?
Иногда доктор Милц повергал меня в недоумение своими высказываниями или вопросами.
— Нет, по поводу жизни! — ответил я ему с изрядной долей язвительности.
Доктор сделал вид, что язвительности моей не заметил. И ответил мне важно:
— Жизнь, Яков Платоныч, это величайшая выдумка природы!
Понятно, у нашего замечательного доктора сегодня философское настроение. А мне не до его глубокомысленных сентенций, у меня труп. И не факт, что он в этом деле окажется один. Поэтому я поторопил доктора с некоторым раздражением:
— А давайте без лирики, Александр Францевич. От чего он умер?
— Ну уж, стопроцентно не от пьянства он помер, — сказал Милц, указывая мне на труп. — Его задушили.
Что ж, как я и предполагал.
— Ну, это было сразу понятно.
Доктор был явно удивлен моей прозорливостью:
— Позвольте узнать, как же Вы догадались?
— Когда его душили, он бился ногами, — пояснил я, — и исцарапал набойками пол. А что Вы скажете?
Доктор Милц по привычке посмотрел на труп, будто с ним советуясь:
— При более внимательном осмотре я обнаружил, что хрящевая перегородка носа сильно смята. Это значит, было давление сверху. Кроме того, в носу убитого я нашел ворсинки неизвестного происхождения. Без Вашего ведома попросил Коробейникова съездить к нему на квартиру, ну и поискать предмет с аналогичным ворсом. И вот что Коробейников нашел у него в квартире!
С этими словами доктор торжественно достал из шкафа и вручил мне шерстяное одеяло. Мне припомнилось, что я и в самом деле видел подобное одеяло на квартире покойного поручика.
— Задушен одеялом?
Доктор Милц согласно кивнул:
— Ворсинки с этого одеяла идентичны тем, что найдены у него в носу.
Что ж, со смертью Набокина все ясно. Кроме одного — кто же его, собственно убил. И это нужно выяснить как можно скорее, пока не появились новые жертвы.
Следующий день начался для меня с неожиданности. Едва я приехал в полицейское управление, как меня на пороге окликнул высокий мужчина, одетый по столичной моде:
— Ваше Высокоблагородие!