Яков. Воспоминания
Шрифт:
— Так, о чем мы?
Ну, нет, господин Штольман. Даже и не надейтесь, что женщина, даже такая юная и неискушенная, простит Вам подобную ситуацию.
Анна небрежно взмахнула рукой, чуть нервно поправила локон:
— Можете прочесть, я подожду!
— Да нет, напротив. Это подождет.
Анна Викторовна посмотрела мне в глаза долгим взглядом. Что-то увидела? Не знаю. Но продолжать разговор ей уже явно не хотелось:
— Я только прошу Вас, — произнесла она, поднимаясь со стула, — навести справки о Садковском. Не забудьте.
И вышла
Я посмотрел ей вслед. Затем на записку, лежащую на моем столе. Женщины! Кое в чем они все абсолютно одинаковы!
Но записку все же нужно было прочесть. В свете известий от полковника Варфоломеева, полученных мною давеча, приезд госпожи Нежинской в Затонск приобретал несколько иную окраску. Придется, видимо, с ней встретиться и постараться выяснить, что же привело госпожу фрейлину в провинцию на самом деле.
Мы сидели за столиком и беседовали. Горели свечи в канделябрах, негромко играл рояль. В ресторации уездного Затонска она выделялась, как роза среди полевых цветов, привлекая к себе невольные взгляды посетителей. Фрейлина Ее Величества Императрицы Нина Аркадьевна Нежинская. Она ничуть не изменилась с тех пор, как мы с ней виделись в последний раз. Такая же прелестная и утонченная. Такая же неискренняя и опасная. Когда-то она привлекала меня именно этой своей опасностью. Я наслаждался игрой с огнем, хождением по краю.
Теперь же, когда я знал о ней то, что знал, она была мне неприятна. Неприятна была ее неискренность, вечная ее игра. Неприятна была ее манера разговаривать со мной так, будто и сомнений не было в том, что наши отношения незыблемы, что они продолжаются по-прежнему. Как если бы у нее были на меня какие-то права. Даже ее манера произносить мое имя на немецкий манер меня раздражала теперь.
— Славный городишко, — рассуждала Нина снисходительно, — но, Боже, какая провинция!
Она посмотрела на меня сочувственно:
— Трудно тебе здесь, мой милый Якоб.
— Здесь не так уж плохо, — улыбнулся я в ответ сдержанно. — Проще, но чище.
Нина деланно рассмеялась:
— Вы только послушайте! Наш Штольман — идеалист! Послушай меня, — сделалась она серьезной, — твое место в Петербурге, и ты туда вернешься.
Хватит. Я больше не хочу всего этого. Ни для себя, ни даже ради дела. Я оставил эту женщину в прошлом и желаю, чтобы она там и оставалась.
— Нина, это должно закончиться, — произнес я твердо и спокойно.
Она взглянула встревоженно:
— О чем ты?
— Зачем Вы здесь? — спросил я, глядя ей прямо в глаза.
— Я соскучилась, — нежно произнесла Нина, склоняя головку к плечу. — Ты так холоден! Я обещаю, я все исправлю! Нужно только немного подождать, и ты вернешься в столицу.
Я отвел глаза, чтобы она не прочла там того, что знать ей не следовало. Итак, я кому-то мешаю в Затонске. Настолько, что меня готовы вернуть в Петербург, лишь бы я не путался здесь под ногами. Ну что ж, а теперь посмотрим, насколько сильно
— Вы думаете, мне это так важно? — сказал я ей с легкой усмешкой.
— А ты намерен оставаться здесь всю жизнь?!
— Не понимаю, зачем Вам все эти хлопоты. — ответил я прохладно.
— Затем, что ты мой! — сказала она со значением. — Ты нужен мне там, в Петербурге.
Пришлось вновь отвести глаза, чтобы она не увидела полыхнувшей в них ярости. Она и вправду так считает? Тогда Нина Аркадьевна куда наивнее, чем представлялось мне раньше!
Почувствовав, что перегнула палку, Нина сменила тему:
— Тебе кто-нибудь пишет из наших общих знакомых?
— Нет, — ответил я, не глядя на нее.
— Все забыли о тебе! — сказала Нина с горечью. — Одна я тебя помню! И думаю каждый день! Что? Ты мне не веришь?
Я усмехнулся молча. Это отличный прием, всегда работает. И теперь не подвел.
Она заговорила горячо и взволнованно:
— Я хочу, чтобы мы были вместе! И добьюсь твоего перевода!
Отлично, а теперь еще немножко выведем ее из равновесия:
— Боюсь и представить, как ты будешь этого добиваться.
Щеки Нины слегка окрасил румянец. Но самообладания она не потеряла. Потупила взор, нервно усмехнувшись:
— Я это заслужила.
Кажется, я переборщил.
— Извини.
— Нет, — улыбнулась она и сделала глоток вина, — принимаю безропотно. И даже не спрашиваю, кто эта юная особа, с которой ты повсюду появляешься.
Я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок. Я и в самом деле переборщил. И она нанесла ответный удар. И бьет она метко. Если Нина Аркадьевна и ее друзья только заподозрят, что Анна Миронова значима для меня, опасность ей будет угрожать нешуточная. И еще не факт, что я смогу ее уберечь, особенно, не засветившись при этом.
Я, насколько это возможно, сделал безразличное лицо и сказал нарочито медленно:
— Это совсем не то, что ты думаешь.
— Да? — улыбнулась Нина деланно-изумленно. — А все только и говорят о Штольмане и его верной помощнице!
Интересно знать, кто эти «все». От кого она могла что-то слышать? Ведь она только вчера приехала и, кроме меня, никого в городе не знает!
— Да, она действительно помогает мне иногда, но…
— Конечно, — перебила Нина с язвительной улыбкой, — это же так увлекательно для барышни, посещать мертвецкую со своим кумиром!
— Прекрати, — я раздраженно отвернулся.
Этот раунд, я, похоже, проиграл вчистую. Чтобы отвести от Анны внимание Нины, мне потребуются гораздо более решительные действия, нежели мне бы хотелось.
Нина тоже поняла, что выиграла на этот раз, и примирительно положила пальчики на мою руку:
— Завтра я уезжаю. Мы скоро увидимся. Пожалуйста, не делай вид, что тебе все равно.
Я посмотрел на нее. Я готов был свернуть ее нежную стройную шейку. Но я улыбнулся и нежно пожал ее пальцы. И она улыбнулась мне в ответ.