Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3
Шрифт:
Кобзарь. Не слушают ли нас чужие уши, Тарас?
Охрим. Все свои, господин кобзарь.
Борщ. Истинно так!
Свашка. Может, и так, а может, и нет.
Кобзарь. Не раз, бывало, кобзу мне ломали, не раз дорожную пыль своими плечами вытирал.
Ярема. Стоят соседи, кобзарь?
Кобзарь. Это ты, Ярема? А почему же вы не пришли да не стали рядом?
Охрим. Да ведь дороги к ним перерезаны! С чем пойдешь супротив солдатского оружия?
Шевченко.
Кобзарь. А где же моя шапка, Тарас? Когда бежал через лес, не чуял под собой дороги, — поводыря своего потерял, не то что шапку.
Ярема. Не устояли соседи?
Кобзарь. Трое убитых, десять в кандалах, избитых плетями бессчетно, полсела горит!
Мать. Ох, горе мне, горе!
Шевченко. Казатчины захотели?
Кобзарь (речитативно). Ой, гудут леса, плачут лощины, стонут реки! Ой, где вы, да где вы, соседушки добрые, соседушки милые, замешкались, задержались?! Гей, жгут нас, режут, еще и пулями уничтожают! Ой, придите, прилетите, за правду встаньте!
Охрим. Дорога-то ведь перерезана.
Кобзарь. Нет головы, нет снасти!
Ярема. Кары панам, кары!
Шевченко (среди общей тишины берет у кобзаря кобзу, перебирает струны, начинает петь, голос его становится все крепче и крепче).
Нема в світі правди, Правди не зіскати, А звикла неправда Тепер правдувати.Кобзарь. Хорошим голосом начал, Тарас…
Що вже тепер правду Ногами топтають, А тую неправду Вином напувають!Охрим. Чтоб она захлебнулась!
Шевченко.
Що вже тепер правда Сльозами ридає, А тая неправда З панами гуляє…Мать. Гуляет, люди добрые, да еще как гуляет!
Шевченко.
Що вже тепер правда Сидить у темниці, А тая неправда 3 панами в світлиці…Кобзарь (присоединяется к песне).
А хто святу правду На світі шанує, Хай топче неправду, За правду воює!Ярема. Барин Чухненко псарей к нам пригонит. Арапники длинные, в двенадцать ремней плетенные,
Борщ. Отдавали пану послушенство!
Дед Иван. Не пугай, Ярема, уже сто лет, как пуганы!
Мать. Боже мой милый! Хотя бы свадьбу доиграть…
Шевченко. Догуляем, мама, есть и на господ управа.
Кобзарь. Уже барин и у вас в печенках?
Ярема. За моей невестой оконома присылал!
Кобзарь. А вы не дали?
Охрим. Да как же пускать на такое посмешище!
Кобзарь. Стоит ли из-за девки ссориться… Барская сила — пускай полакомится. Пока глаза у него вылезут!
Ярема. Господин кобзарь! А правда же где?!
Шевченко. Кобзарь шутит!
Кобзарь. Еще бы не шутить! От таких шуток я и убежал! Паны нарочно дразнят! Чем будете отбиваться, когда злость глаза заслепит?! Голыми руками?!
Дед Иван. Не голыми руками! Мать принесет топор из кладовки, а жених — вилы из сарайчика, а старший дружко — жигало из кузницы! Я — дубину, сосед — кол затешит, кум привяжет косу к ручке…
Оксана. Кобзарь правду сказал. Нужно мне идти…
Мать. Куда, доченька?
Оксана. К барину Чухненко.
Шевченко. Э нет, Оксана! Запрещаю, как посажёный отец!
Кобзарь. Мое дело — советовать, а ваше — злости набираться…
Ярема. Печет злость, до сердца доходит!
Дед Иван. Барская душа легонькая — пурх, и вылетит! Зачем долго советоваться… Пошли к барину, да и того…
Борщ. Побойтесь бога, дед Иван! Вы уже одной ногой на том свете стоите!
Дед Иван. А другой пойду гайдамачить!
Свашка. Может, пойдете, а может, и нет!
Мать. Сопелочка, сыграйте, спасибо вам!
На сопелке играют задиристую песню. В комнату входит сам пан Чухненко. На нем смушковая шапка, вышитая сорочка с красной ленточкой, синие штаны с поясом, белая чемерка, накинутая на плечи. Длинный чубук в левой руке. Играющий на сопелке умолкает, повинуясь небрежному жесту пана.
Чухненко (снимает шапку). Поздравь, боже, со свадьбой! (Не спеша запихивает шапку за пояс.)
Мать. Будто и дом светлее стал от барской ласки! Милости просим, добрый барин! Не утруждайте же свои ноженьки, садитесь в нашем доме…
Борщ. Нижайше просим, милостивый пан…
Чухненко (садится). Мы, Чухненки, не гордые! Разве для бога не все равно, что пан, что крепостной? Живехонькая душа! Однако панской душе хлопот больше. За себя кайся, за крепостные смиренные души отвечай перед богом…