Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3

Яновский Юрий Иванович

— У вас запасной радист остается? — спрашивает связной.

— Федя подучился. Посадим на аппарат. Итак, дадим, значит, радистку, и, по-моему, следует таким двум важным персонам определить в пути охрану. Я наметил вам, товарищ Алексей, тех двух ребят, что приходили за вами в больницу, не возражаете?

— Ребята хорошие.

— Явку для вас штаб передал. Но, конечно, будьте осторожны. Вам этого не надо повторять. Выедете поскорее, как только рана позволит…

— За мной задержки не будет.

— Михаил

Михайлович, — говорит главный инженер, — поручение я выполнил.

— Вы, Валентин Фролович, немало уже поручений подпольного комитета выполнили! Пользуюсь случаем объявить вам нашу благодарность…

— Я не об этом, — досадливо машет рукой инженер, — последнее поручение было у меня о пенсионерах. Я выяснил, кому помогал собес, отобрал стариков и больных, не могущих прожить без нашей помощи, и вношу это дело на усмотрение комитета…

— Дельно придумано, — говорит старик доменщик. — средства соберем у народа, и пусть все знают, что и под врагом у нас существует советская жизнь!

— И вот еще, товарищи, небольшое предложение, — добавляет секретарь райкома, — давайте-ка мы устроим для нашей молодежи вечеринку. Им предстоит выполнение серьезных заданий: диверсий, взрывов, поджогов, боев. А тут еще о "Молодой Гвардии" слухи. Пускай повеселятся, ведь молодость требует, мы их и так, как в монастыре, держим!..

— На вечеринках как раз и накрывают! — отзывается недовольно старик Иван Иванович.

— А мы охраним! — убеждает Кузьма Павлович, доменщик. — С умом только организовать!

— Поддерживаю, — басит бородач шахтер.

— Я тоже за, — присоединяется инженер.

— Вот и добре, — резюмирует секретарь райкома. — Так и сделаем. Первое заседание вышло несколько информационным. Но нам некогда, да и не о чем особенно разводить дискуссии. Важно, что мы видим друг друга, работаем, верим в нашу победу, держим связь с ЦК и ведем одну жизнь с нашей прекрасной непобедимой страной!

И секретарь райкома встает, торжественно, хоть и вполголоса, запевает: "Вставай, проклятьем заклейменный…"

Подпольный райком в полном составе поет гимн.

12. Вечеринка под охраной

Собралась молодежь на вечеринку.

Небольшая комнатенка, молодежь "беспартийная" — подростки, девушки. Все разряжены, у девушек блестят глаза и горят щеки. У парней примочены чубы и с трудом сделаны прически. Сколько голов — русых, темных, золотистых! Платьица, чудом уцелевшие от жадных рук захватчиков, выглажены, накрахмалены, подогнаны к похудевшим фигурам. У парней — гимнастерки, пиджачки, чистые, новенькие спецовки. Лица юные, радостные.

Пускай на нашей улице Дрожит зеленый фриц, Гранатой замахнулись мы, И фриц уже лежит! Пускай

орет без просыпу Их фюрер-идиот — Наплачется он досыта И мышьяком запьет. Пускай же Красная Армия Идет вперед, вперед! А каждый парень, девушка, Чем может подмогнет!.."

— поют молодые голоса.

Ворчит ласково на столе кипящий самовар. Разнокалиберные чашки, стаканы. Вареная картошка, битая, трепаная вобла, куски мяса, хлеб.

— Ребята, — кричит девушка, в ней с трудом можно узнать Фросю, так она помолодела и похорошела, — ребята! Ну, помолчите же секундочку! Я предлагаю выпить этот бокал скромного свекольного вина до дна — за нашу, ребята, молодость! Смотрите друг на друга: ведь мы помолодели на сто лет! Умылись, причесались, оделись, собрались дружной семьей — и снова молоды, товарищи! Я уже было думала, что сразу в разряд престарелых перейду. Теперь вы понимаете, насколько помолодеем, когда придет Советская власть?!

— На двести лет, Фрося!..

— Тише, товарищи!

Федя стучит ножом по тарелке:

— Граждане и гражданки! Дайте Фросе закончить тост!

— Одним словом, выпили! — резюмирует Фрося и выпивает свою рюмку до дна.

— Итак, мы расстаемся, Федя, — с деланным спокойствием говорит Майка, — если бы знала такое дело — ни за что бы тебя не обучала на радиста!

— Честное слово, Майка, — отвечает Федя, взяв руку девушки и держа ее в своих, — я не опозорю тебя, свою учительницу…

— Что мне с того?

— И рация всегда будет в полном порядке…

— Подумаешь!

— И в последнюю мою минуту я вспомню о родине и о тебе, Майка…

— Вспоминай, — отворачивает голову девушка, — мне какое дело, я все равно не узнаю… Ах, зачем я научила тебя!.. Тогда б меня никуда и не посылали. Я даже не знаю, куда еду! Может, это где-нибудь на безлюдном острове. Ведь буду все время за тебя волноваться!

— Вот, — поднимая руку, как для клятвы, говорит Федя, — даю тебе верное нерушимое слово: быть сознательным, выдержанным комсомольцем, а не лихачом!

— И обещай не делать мин…

— Клянусь тебе, мины для меня с сегодняшнего дня не существуют! По, Майка, если я пройду минную подготовку без отрыва от основного производства?

— Все равно, мины я тебе запрещаю!

Два парня, ходившие в больницу в немецкой форме и познакомившиеся там со связным, и сейчас сидят возле него и наперебой подсовывают угощение.

— Вот у нас на Полтавщине, — говорит один из них, веселый и озорной белобрысый парень, — у нас, кто ста вареников в один заезд не осилит, того и на вечерку не берем… А у вас, Микита?