Юг в огне
Шрифт:
Проводив больного комиссара к врачу, Буденный позвал своего нового ординарца:
– Товарищ Котов!
Фома галопом подскакал к Буденному, приложил руку к папахе:
– Слушаю, товарищ начдив.
– Поезжай, товарищ Котов, разыщи Городовикова.
– Сей мент, товарищ начдив, - снова козырнул Фома и, подтолкнув каблуками под бока лошадь, рванулся во мглу туманного утра.
Где-то за леском, видимо в Прямой Балке, голосисто перекликались петухи. Приглушенно лаяли собаки. Изредка, как дождевые капли о дно пустого
Буденный, глядя на дорогу, по которой в сумеречном рассвете утра, как тени, мелькали кавалеристы, думал о предстоящем сражении. Нужно было взвесить все до мельчайших деталей, чтобы как можно меньше было потерь в людях и больше достигнуто результатов.
Подъехал начальник штаба дивизии - хоперский казак Зотов.
– Товарищ начдив, - сказал он, - разведчики доставили "языка". Прикажете привести?
– Вы его допросили?
– Так точно.
– Что он говорит?
– Говорит, что в хуторе Прямая Балка и близ него находятся первый, тринадцатый, четырнадцатый, пятнадцатый, семнадцатый кавалерийские и один пехотный белогвардейские полки...
– Это, значит... тысяч шесть-семь сабель и штыков?
– Надо полагать, так, товарищ начдив.
– Выходит, что у белогвардейцев вдвое больше сил?
– Совершенно верно.
– Вы уточнили расположение белогвардейских полков?
– Уточнил. Разрешите показать по карте, - и начальник штаба, вынув из планшетки карту, развернул ее перед Буденным.
Было еще темно, но они внимательно рассмотрели на карте расположение вражеских полков.
Подъехал Городовиков.
– Здравствуй, Ока Иванович!
– поздоровался с ним Буденный.
– Как нога? Зажила?
– Лучше стало, Семен Михайлович, - ответил Городовиков.
– Хромаю, но хожу... Ничего...
– Ну, если ничего, то придется тебе, брат, принимать командование бригадой.
– Какой бригадой?
– Свою бригаду примешь. Ваш комбриг ранен, отвезли в госпиталь.
Городовиков засмеялся.
– Ты чего смеешься?
– Да как же, Семен Михайлович, не смеяться? Мыслимое ли дело, совсем простой человек, и вдруг на тебе - комбриг... Это же, можно сказать, генеральский чин. Куда мне?.. Когда я был на действительной службе, то у нас командиром бригады ученый генерал был... Генерал Просвиров. Может, слышал?.. А я - кто?.. Простой калмык, пастух...
– Ты меньше рассуждай, Ока Иванович, - сердито проговорил Буденный. Знаю я тебя, хитрец большой... Пастух он, не ученый. А я, по-твоему, кто?.. Граф, что ли?.. Или я академию генерального штаба кончал?.. Сам знаешь, вечным батраком был... А теперь вот, видишь, дивизией командую... Раз революция требует, чтобы мы с тобой командирами были, значит, надо подчиняться... Плохой тот солдат, который не думает быть генералом...
– Да это-то хоть так, - согласился Городовиков.
– Но, боюсь, не справлюсь...
– Полком-то ты командуешь? Справляешься?..
– Полком-то кое-как, - хитро сощурил глаза Городовиков.
– Не обманывай, Ока Иванович. Не кое-как, а командуешь полком прекрасно. Не прикидывайся простачком. Принимай бригаду живо, без разговоров.
– Ну, не ругайся, начдив, - засмеялся Городовиков.
– Принял бригаду.
– Вот так и давно бы... А комиссаром у тебя будет Прохор Ермаков.
Городовиков от изумления свистнул.
– Чего свистишь?
– хмуро спросил его Буденный.
– Ермаков - военный комиссар?
– А что тут удивительного?
– пожал плечами Буденный.
– Да молод он еще.
– Молод, - усмехнулся Буденный.
– Этот молодой прошел огонь, воду и медные трубы, как говорится... Мы вот с тобой, Ока Иванович, пока еще беспартийные, а Ермаков уже давно коммунист... У товарища Ленина бывал. Политические курсы окончил... А рубака какой!..
– Ермаков боевой, - согласился Городовиков.
– А у нас комиссары должны быть боевые.
– Но его же нету. Он, говорят, в распоряжении штаба армии находится...
– Верно, - сказал Буденный.
– Наш политком дивизии товарищ Мусинов сегодня поедет к начальству хлопотать, чтоб утвердили Ермакова твоим военкомом... Да утвердят, конечно... Так вот, Ока Иванович, - вынув карту, стал объяснять Буденный.
– Ты с бригадой сейчас зайдешь с запада. А Тимошенко со своей частью пойдет прямо в лоб противнику... Он оттянет на себя все силы врага, а ты в это время действуй с тыла. Понятно?.. А как действовать, тебя учить нечего, ты сам можешь любого научить... Хитрый же ты.
– Будь спокоен, Семен Михайлович, - усмехнулся Городовиков.
– До свиданья, товарищ начдив!
– хлестнул он плетью своего коня.
– Желаю успеха!
– крикнул вслед ему Буденный.
XII
Налет дивизии Буденного на белогвардейские полки генерала Голубинцева был стремителен. Белые растерялись.
В хуторе Прямая Балка, где расположился со своим штабом генерал Голубинцев, началась паника. Казаки и офицеры выскакивали из хат почти в одном белье. Автоброневики красных, ворвавшись в хутор, в упор расстреливали их. Если кому из белогвардейцев и удавалось выскочить из хутора в поле, то такой попадал под острые клинки конников Тимошенко.
Буденный вместе с политкомом Мусиновым, сопровождаемый взводом конников, влетел в хутор. Ординарцы не отставали от него. Фома Котов глаз не спускал с начдива.
Белые, несколько оправившись от паники, встретили их ружейным огнем. Фома увидел, как начдив вздрогнул.
– Товарищ начдив, вы ранены?
– подскочил он к Буденному.
– Пустяки, Котов, - поморщился Буденный.
– Пустяки... За мной! крикнул он, сворачивая направо в уличку.
– Комиссар, не отставай!
Конники хлынули в уличку вслед за Буденным и Мусиновым.