Юг в огне
Шрифт:
Здесь было тише, пули сюда не долетали, Буденный спросил у комиссара:
– Вы не знаете, где Тимошенко?
– Видел, когда он атаковал хутор, - ответил Мусинов.
– А сейчас не знаю, где он...
– Ах, черт побрал!
– выругался Буденный.
– Упустили из хутора Голубинцева.
– Привстав на стременах, он оглянулся.
– Котов!
– Слушаю вас, товарищ начдив, - подскочил Фома на своей живой, резвой лошадке.
Но Буденный не успел ему сказать. Из переулка выскочил на невзрачной рыжей лошаденке странный всадник в старенькой дубленой
– Сто-ой!
– осадив лошаденку, воинственно заорал этот всадник.
– Ты что за командир такой?
– подъехав к нему, спросил Буденный. Что кричишь?
– Не командир я, - ответил парень, - а батрак поповский... Вы красные ай не?
– испытующе оглядел он Буденного и его спутников.
– Красные.
– Во!
– обрадовался парень.
– Их-то мне и надобно. А кто у вас заглавный?
– Я заглавный, - ответил Буденный.
– А не врешь?
– недоверчиво посмотрел на него парень.
– Не вру. Говори скорее, в чем дело?
– Да не, ты в самом деле заглавный?
– снова спросил парень и перекинул взгляд на Мусинова.
– Не брешет он, а?..
– Он правду говорит, - сдерживая смех, ответил комиссар.
– Это начдив Буденный.
– Слыхал о Буденном, - обрадованно проговорил парень.
– Да, вишь, какое дело-то, начальник... Меня Ванькой зовут... Толкушкин Ванька... У попа я батраком работаю... Ныне ночью у нашего попа генерал Голубинцев ночевал со своими офицерьями... А ныне поутру, как толечко зачалась стрельба, генерал-то этот с своими офицерьями вскочили с постелей - да на коней... Поп меня разбудил: "Ванька, говорит, проводи генерала за хутор балочкой". Вот я этого толстопузого генерала да его офицерьев проводил по балке - да сюда, думаю, может, встречу где заглавного красных, чтоб, мол, поймать этого сатану-то, Голубинцева... Ей-богу, правда!..
– А ты можешь нас провести к этой балке?
– спросил Буденный.
– А почему нет?
– усмехнулся парень.
– Конечно, могу.
– Пошел!
– крикнул Буденный.
– Веди, Иван!
Парень толкнул ногами под бока свою лошаденку и снова, подбрасывая локти, помчался по улице. Буденный, комиссар Мусинов и все остальные поскакали вслед за ним.
– Не подведет?
– спросил Мусинов у Буденного, указывая на парня.
– Такие не подводят, - ответил Буденный.
Проехав сады, парень нырнул в небольшую балку и, не останавливаясь, молча указал Буденному на свежие лошадиные следы на снегу.
Выскочив из балки на заснеженную степь, парень радостно вскричал, указывая на группу всадников, удалявшуюся от хутора:
– Вон они, проклятые!..
– За мной!
– закричал Буденный и, обгоняя парня, с места в карьер, крупным наметом помчался вслед за белогвардейцами.
Чистокровный дончак Буденного сразу же выдвинулся вперед. Далеко отстали комиссар Мусинов и только что прибывший молодой командир Лемешко, назначенный адъютантом к Буденному. Не отставал лишь от начдива Фома Котов на своей бойкой
– Какой породы лошадь у тебя, Котов?
– Кабардинской, товарищ начдив.
– Хорошая лошадь.
– Неплохая, товарищ начдив.
И они продолжали мчаться молча. Проскакав версты две по сугробам, Фома почувствовал, что вспаренный его конь долго не выдержит такой бешеной езды.
– Товарищ начдив, - крикнул он.
– Лошадей загоним.
– А вон видишь, - указал обнаженной шашкой вперед Буденный.
Они нагоняли нескольких белогвардейцев на заморенных лошадях.
– Стой!
– загремел Буденный.
Белогвардейцы покорно остановились и, подняв руки, испуганно смотрели на приближавшихся Буденного и Котова.
– Где генерал Голубинцев?
– спросил у них Буденный.
– Впереди скачет, - охотно ответили пленные.
– Вперед!
– крикнул Буденный Фоме и они снова помчались.
"Падет мой конь", - с тоской думал Фома, но отставать от начдива не посмел.
– Смотри, Котов!
– крикнул Буденный, указывая на пригнувшегося к гриве всадника в защитной бекеше, скакавшего впереди на тяжелой лошади, кажись, офицер?
– Так точно, товарищ начдив, - подтвердил Фома.
– Офицер. Я его сейчас зарублю, - поднял он шашку.
– Не надо, - сказал Буденный.
– Возьмем так.
Поравнявшись с офицером, он тупой стороной шашки ударил его по спине.
– Сдавайся.
Офицер, рябой, смуглолицый, передернулся в седле от ужаса.
– Где Голубинцев?!
– Там... там...
– указывая вперед, пробормотал офицер, тяжело склоняясь над лошадью.
Буденный снова рванулся вперед. Глаза его горели. Больно уж заманчива была мысль забрать в плен генерала Голубинцева.
Фома, сожалеюще оглядывая своего коня и сокрушенно покачивая головой, не отставал от начдива...
По посвисту пуль над головой Фома догадался, что их обстреляли с пригорка.
– Товарищ начдив!
– встревоженно крикнул он.
– Дальше нельзя. Обстреливают!
Но Буденный сам это уже понял и остановился, с сожалением глядя на отдалявшихся всадников.
– Ускакали, гады.
Он поднял руку и посмотрел на нее. Сквозь шерстяную перчатку выступали капли крови.
– Товарищ начдив, - вскричал Фома, - вы ж ранены!
– Ранен, - болезненно усмехнулся Буденный.
– Я уже два раза сегодня ранен.
– И вы молчите?
– А разве в таком случае нужно кричать?.. Сижу в седле - значит, все в порядке... Ах, черт!
– снова с сожалением посмотрел он в сторону ускакавших белогвардейских всадников.
– Удрал Голубинцев. Счастлив на этот раз... Но ничего, другой раз не убежит...
Подъехали конники во главе с комиссаром Мусиновым.
– Начдив два раза ранен, - сказал ему Фома.
– Семен Михайлович!
– встревожился комиссар.
– Вам плохо?..
– Он соскочил с лошади, хотел помочь ему слезть с коня, но Буденный отмахнулся.