Юг в огне
Шрифт:
"Да, - вздохнул он.
– Репутация моя подорвана".
Он с растерянным видом сел на свое место. Вдруг в зале члены круга восторженно закричали, захлопали в ладоши. Краснов с недоумением оглянулся. На подмостки трибуны, на которых только что стоял он, Краснов, отчитываясь перед кругом, взошел молодцеватый генерал Эльснер.
– Прошу внимания, господа представители земли донской, - объявил председатель круга Харламов.
– Вас пришел приветствовать посланник генерала Деникина - генерал Эльснер.
* * *
На следующий день на вечернем заседании
Краснов навсегда покинул атаманский дворец.
Войсковым атаманом был избран генерал Африкан Петрович Богаевский, родной брат "донского бояна", соратника Каледина, погибшего Митрофана Петровича Богаевского.
Участник Ледового похода, во время которого он командовал бригадой, Африкан Богаевский слепо подчинялся Деникину. Поэтому, когда его избрали атаманом, он растерялся. С волнением Богаевский дожидался приезда генерала Деникина и, когда тот прибыл в Новочеркасск, сейчас же явился к нему и спросил, можно ли принять должность атамана.
– Африкан Петрович, - воскликнул Деникин, - только вы и должны быть атаманом.
В своем приказе по всевеликому войску Донскому при вступлении на должность атамана Богаевский так и записал:
"С согласия генерала Деникина, я принял должность войскового атамана".
* * *
Десятого февраля к войсковому музею прибыл в сопровождении членов Большого войскового круга вновь избранный донской атаман Богаевский. Забрав старинные войсковые знамена и хоругви, члены круга выстроились на улице. На колокольне собора зазвонили. Окруженные толпой любопытных, они во главе с атаманом направились в собор.
Как только атаман Богаевский после молебствия появился в дверях собора, заиграл оркестр.
Войска, составленные из сотни казачьего учебного полка, сотни юнкерского училища, сотни кадет Донского корпуса, учебной инженерной сотни, полусотни офицерской школы и скаутов, закричали "ура".
Богаевский, держа в руках пернач - символ атаманской власти, подошел к ним и сказал несколько приветственных слов.
В то время, когда войска проходили церемониальным маршем мимо нового атамана, с другой стороны площади проезжал в экипаже старый атаман Краснов. Забрав семью, он уезжал в Берлин.
* * *
Утрами еще покалывали легкие морозцы, но в полдень на тротуарах уже образовались лужи.
Дни становились длиннее. По сияющему, поголубевшему небу плыли легкие, как пена, белые облачка. Воздух наполнялся пьянящими запахами весны.
Виктор зашел в маленький садик, отгороженный от двора, и стал наблюдать зарождающуюся жизнь. Всюду тренькали, звенели, пузырились ручейки. Под приумолкнувшими деревьями лежал обрюзгший снег. Виктору доставляло удовольствие наступать на этот посиневший, талый снег. Нога проваливалась до земли, и из-под пес но все стороны разлетались горящие на солнце брызги.
Его внимание привлекли птичьи крики. Он поднял глаза. По небу плыла несметная туча грачей. То клубясь, как дым, то снуя из стороны в сторону, птицы кружились над городом.
В
В одной из девушек, высокой, белокурой, Виктор узнал соседку, студентку медицинского факультета. В последнее время он уже давно не видел ее. От своей хозяйки Виктор узнал, что она болела паратифом. Теперь, видимо, она выздоравливала, подруга вывела ее на прогулку.
После долгого лежания в постели весна действовала на выздоравливающую возбуждающе, она резвилась, как ребенок, весело хохотала, шалила.
– Сосед!
– крикнула она Виктору.
– Что вы один гуляете?.. Идите к нам!
Виктор не был с ней знаком, знал только, что ее зовут Машей, и его несколько удивило ее обращение к нему. Но он подошел к забору и спросил:
– Вы, Маша, кажется, болели?
– Да, - сказала девушка, тоже подходя к забору.
– Я долго болела. А теперь выздоравливай. Мы с вами не знакомы, давайте познакомимся, протянула она свою исхудавшую руку.
– Неудобно как-то - соседи, а не знакомы, - Маша Калинина.
Виктор назвал себя и пожал ее руку.
– Мариночка!
– крикнула Маша своей подруге.
– Иди сюда, познакомься с моим соседом!
– Сейчас, Машенька!
– отозвалась та.
Виктор побледнел. Голос девушки его поразил. Сердце учащенно забилось.
– Марина, ты?
– неуверенно спросил он.
Девушка у куста выпрямилась и недоумевающе посмотрела не него.
– Виктор!
– вдруг закричала она взволнованно.
– Боже мой!..
По щекам ее потекли слезы.
Виктор перескочил через забор, бросился к ней, обнял.
– О чем же ты плачешь, Мариночка?
– А ты не понимаешь?
– сквозь слезы любящими глазами посмотрела она на него и, прижимаясь мокрой горячей щекой к его лицу, прошептала: - От радости, родной, от радости. Если б ты знал, как я истосковалась по тебе!..
– И, не стесняясь подруги, стала целовать его.
– Ну, я пойду, - растерянно сказала Маша.
– Машенька!
– крикнул Виктор.
– Не уходите.
– Нет, - улыбнулась Маша, - зачем же вам мешать? Лучше поговорите с Мариночкой, а потом приходите ко мне. Я вас чаем угощу с вареньем...
– Хорошо, - быстро согласился Виктор.
– Мы поговорим, а потом придем к вам чай пить.
Он перепрыгнул через забор, помог и Марине перелезть.
В комнате Виктора они просидели весь день, рассказывая друг другу о себе, о своей жизни во время разлуки.
– Теперь мы с тобой, Витенька, никогда не расстанемся, - прижалась к нему Марина.
– Никогда!
– целовал ее Виктор.
О том, что их ждала Маша, они забыли.
* * *
Какое счастье было для Виктора каждый день видеть любимую девушку, беседовать с ней, слышать ее голос, гладить ее мягкую руку, ощущать запах ее волос, заглядывать в ее чудесные темные миндалевидные глаза!..