Юг в огне
Шрифт:
_______________
* В отличие от красных белые не подрезали хвостов у лошадей.
– Вперед!
– гаркнул Прохор и, поддав жеребцу шенкеля, помчался наперерез скачущим белогвардейцам.
– За мной!.. Ура-а!..
– Ура-а!..
– подхватили конники, рванувшись вслед за своим командиром. Сазон и Дмитрий не отставали от Прохора.
Нагнувшись над гривой мчавшегося, как ветер, жеребца, Прохор выхватил из ножен шашку и" крепко сжимая эфес, остро вглядывался в скакавших белогвардейцев. Растянувшись цепочкой по дороге, они мчались к хутору, обгоняя
– Дураки!
– выругался Прохор, думая об этих казаках.
– Чего бегут?.. Кого боятся?..
Прохор, далеко вырвавшись вперед от своих, настигал белых.
– Стой!
– грозно крикнул Прохор, со свистом взмахивая шашкой над головой белогвардейца, нагоняя его.
Казак, обернув свое пепельное, испуганное лицо, поднял вверх руки.
– Сдаюсь, бра-атушка!.. Сдаюсь!..
– Бросай оружие!
– крикнул Прохор, проскакивая мимо. Казак с готовностью скинул с себя винтовку и шашку и бросил на дорогу.
Прохор устремился дальше.
– Сдавайтесь!
– кричал он.
– Сда-а-вайтесь иль смерть!..
Три казака, видя, что им не ускакать от Прохора, приостановив лошадей и спрыгнув, подняли руки.
– Бросайте оружие!..
– предупреждающе крикнул Прохор им и поскакал дальше.
Низко склонившись к лошадям, впереди мчались белогвардейские офицеры. Ближе всех к Прохору скакал всадник на красивой, серой, в яблоках, крупной лошади. Он так ссутулился, подавшись всем телом вперед, что Прохор сразу не разобрал, кто это был, - казак или офицер. Прохор погнался за этим всадником. Но лошадь и у белогвардейца была резвая. Прохор продолжительное время скакал на одинаковом расстоянии, не приближаясь к белогвардейцу и не отдаляясь от него... Его разобрало зло. Вложив шашку в ножны, он выхватил из кобуры наган и выстрелил подряд несколько раз.
– Сдавайся, сволочь!
– хрипло выругался он.
Белогвардеец на мгновение приподнял голову и оглянулся. Теперь Прохор убедился, что впереди скакал офицер. Он решил взять его живьем, представить Буденному.
– Сдавайся, гад!
– снова загремел Прохор.
– Убью!
Белогвардеец не отвечал. Прохор с силой несколько раз ожег плетью своего коня. Жеребец сразу же стал приближаться к серой лошади белогвардейца. И когда он почти касался мордой хвоста серого коня, Прохор снова вытащил из ножен шашку.
– Сдавайся, гад!
– привстал он на стременах, потрясая шашкой. Заррублю!
Офицер снова оглянулся. В глазах его отразились изумление и ужас.
– Прохор!
– сдавленно крикнул он.
– Ты, проклятый?
Прохор узнал брат.
– Сдавайся, Константин!
Но тот, обернувшись, не целясь, выстрелил в Прохора из маузера.
– Ах ты, сволочь!
– вскрикнул Прохор и, приподнявшись на стременах, с силой рубанул. Константин ткнулся лицом в гриву коня, заливая светлую шерсть его кровью...
Прохор качнулся в седле. Рука
Подскакал Сазон.
– Проша!.. Товарищ командир, что с тобой?
– встревоженно спросил он.
– Ничего... А что?
– Да ты побелел, как мел.
– Голова закружилась... Подними-ка мой палаш.
Сазон спрыгнул с лошади и, подняв шашку, подал Прохору. Тот взял ее, хотел вложить в ножны, но она снова выпала из его рук.
– Да что с тобой, Прохор?
– с испугом спросил Сазон.
– Ты, должно быть, ранен?..
– Н-нет, - вяло сказал Прохор и замолк.
Голова его поникла на грудь, он потерял сознание.
V
Хотя рана была и легкая, но все же Прохору на несколько дней пришлось лечь в околоток.
Как-то, лежа на койке, Прохор читал "Правду", в которой была опубликована речь Ленина на VI Всероссийском чрезвычайном съезде Советов о международном положении.
В палату вошла Надя в белоснежном халате и в косынке с красным крестиком.
Отложив газету, Прохор взглянул на сестру и залюбовался ею. Белизна ее халата и косынки особенно как-то подчеркивали целомудренную красоту ее почти детского личика.
– А-а... сестричка!
– приветствовал он ее.
– Ты мне вдвойне сестрица - и по медицине и по родству. Ну, как тебе, девочка, тут работается?..
– Я довольна, Проша, - сказала она.
– Не раскаиваешься, Надюша, что ушла из дому?
– Нет, братец. Я вот вырвалась из своей станицы и поняла, что до сей поры я еще не жила на свете... Какая еще я темная... Боже ты мой!.. Погляжу кругом: люди умные, ученые... А я, как дурочка... едва грамоте знаю... Вот доктор все хвалит меня, говорит, что я хорошо ухаживаю за ранеными. Непременно, говорит, подучу тебя и будешь сестрой милосердия... Мне и радостно это слышать, а в то же время и страшно...
– Чего ж страшного-то, глупая?
– улыбнулся Прохор.
– Да не справлюсь я сестрой работать.
– Глупости говоришь. Не так страшен черт, как его малюют. Я вот тоже простой казак, видишь, командую эскадроном. И справляюсь, милая.
– Ну, где уж мне до тебя, - вздохнула Надя.
– Ты умный. Двухклассное училище окончил...*... А я что... три класса только.
_______________
* Двухклассное училище имело 5 классов.
– Дурочка ты моя милая, - притянув к себе, поцеловал ее Прохор.
– У тебя все еще впереди... Вот покончим с белыми, будешь учиться... Ты хочешь учиться?..
– Уросла... Засмеют меня, ежели я такая здоровенная сяду за парту.
– Уросла, - засмеялся Прохор.
– Старики учатся - и над ними не смеются.
– Вот Митя иной раз приедет ко мне, - застенчиво проговорила девушка, - и тож об учении говорит. У него большая охота к учению. Говорит, что, мол, мы оба будем учиться... А я смеюсь...
– Митя правильно говорит. Вам обоим надо учиться... Да и мне не мешает...
– Мне вот курсы б сестер милосердия окончить, - мечтательно проговорила Надя.
– Я б тогда на девятом небе была...