Юность подарит первые шрамы

Крамер Стейс

Диана посмотрела на Элеттру. Увидев ее глаза – красные, опухшие, опустошенные, – она поняла, что Никки ошибается. Ее план удался. Диана знала, что Элеттра боится своего отца, знала, что только он может наказать ее так, как она того заслуживает, поэтому Брандт и превратила все заслуги Элеттры в прах, чтобы у Бронсона Кинга был прекрасный повод отыграться на дочери. Диана полагала, что мистер Кинг просто колотит свою дочь, и видела в этом лишь пользу, надеялась, что гнев отца образумит Элеттру, заставит ее раскаяться в содеянном. Ох, если б она знала, что в семье Кинг не все так просто…

И все

же, к своему великому сожалению, Диана, убедившись в том, что ее месть дошла до финальной точки, не почувствовала никакого удовлетворения. Она не могла отвести взгляд от Элеттры. Рассматривая ее, изучая ее утомленную походку, в которой другие почему-то увидели явные следы уверенности и даже вызов, и чувствуя, как леденеет в груди от одного ее отрешенного взгляда, что остальные приняли за высокомерность, Диана поняла, что она чувствует то же, что и ее враг, что они так похожи, словно она в зеркало смотрелась. Диана была так близка к ней, знала, что душа ее хочет кричать, и кричит, возможно, только она находится под мощнейшими завалами боли, жестокости, страха и слабости. И ее никто не слышит.

Часть 6

Бессилие

Глава 33

Рэмисента обладала редкими, прекрасными, но время от времени изводившими ее качествами – она была очень преданным, отзывчивым человеком, который считает своим священным долгом помочь всякому, кто в беде, и если ей не удается этого сделать, то неистовое чувство вины пожирает ее медленно и мучительно, как могильные черви. Рэмисента страдала не меньше, чем тот, кому она всем сердцем старалась помочь.

Вот и мучилась Рэми теперь из-за того, что все ее усилия, чтобы выручить Элеттру, были приложены впустую. Она защищала подругу от травли, что устроила ей Диана, кидалась на всех, как верный пес, готовый разорвать на части обидчика своего любимого хозяина. Рэми вспомнила все психологические трюки, коими с ней поделилась ее мать, и пыталась применить их в беседе с Элеттрой, но та никак не реагировала на ее слова. Любительская психотерапия Рэмисенты была так же бездейственна и даже смешна, как если бы кто-то сказал незрячему: «Смотри под ноги, дружище!»

Элеттра все чаще избегала подругу, зная, что та не остановится и до конца будет бороться за то, чтобы вернуть ее веселое расположение духа. Она не могла признаться Рэми в том, что ей пришлось пережить. Не описать, как стыдно и мерзко ей было.

– Эл! – крикнула Рэмисента, догоняя подругу.

Был урок физкультуры, и Роалд Вуд велел пробежать десять кругов вдоль периметра школы в качестве разминки.

– Что? – остановилась Элеттра.

– Мы ведь всегда вместе бегали.

– Ты отстаешь, что я могу поделать?

– Скорее ты убегаешь от меня… Ты совсем со мной не разговариваешь. Я понимаю, в твоей жизни сейчас не самый лучший период, но…

– Рэми, у меня нет больше жизни. Я не живу, – буднично произнесла Элеттра, не глядя на подругу.

В этот момент Рэми стало так страшно, как никогда. Она увидела перед собой совершенно другого человека. Это была не та девушка, которая мог-ла за себя постоять, убить одним словом. Не та девушка, что умела нападать, с удовольствием демонстрировать свою силу, порой даже перегибать

палку в своем стремлении казаться неуязвимой и лучшей из лучших. Не было никакой силы в ней больше. И жизни тоже. В глазах ее не то что пустота, в них – бездна. Глаза эти видели многое, и Рэми поняла, что последнее, что они видели, поразило ее подругу больше всего, и увиденное ею до сих пор стояло перед ней миражом, из-за чего она не могла теперь видеть что-то другое. Ее память, внимание заключены в капкан, как заевшая пластинка, застопорились на каком-то сильном, травмирующем моменте. И Рэми точно знала, что это не связано с Дианой и всеобщей ненавистью к Эл, тут уже была иная причина. Причина, которую Эл никогда не раскроет ей.

– Мистер Вуд, скорее!!! – послышался крик Калантии.

Эл и Рэми тут же прибежали туда, откуда доносился голос Лаффэрти. Они увидели одноклассниц, что столпились около чего-то или кого-то, увидели Калли, покрасневшую и взволнованную, заметили рядом с ней Диану, что пыталась разогнать толпу, и Никки, стоявшую в стороне, крайне недовольную чем-то. Прибежал учитель, девушки расступились перед ним, и Рэми с Эл наконец-то увидели то, что стало причиной беспокойства всех, – на земле лежала Джел без сознания.

Очнулась Джелвира спустя несколько минут, Роалд принес ее в медкабинет на руках. Леда, казалось, ничуть не удивилась очередному появлению Джел в ее кабинете. Выполнив весь алгоритм необходимой медицинской помощи, Леда еще раз осмотрела девушку, попросила ее встать на весы. Увидев новые, печальные цифры на весах, Леда сама чуть не потеряла сознание. Джел скинула еще восемнадцать фунтов, и теперь она весила всего девяносто девять фунтов при росте пять футов девять дюймов, что было критически мало. Леда также обратила внимание на все последствия резкого похудения девушки. Ногти ее были в плачевном состоянии, такие тонкие и ломкие, словно древесная стружка. Волосы выпадали целыми прядями, зубы крошились. И это были лишь внешние признаки ее тяжелого состояния. Леда вышла из кабинета, надеясь, что в ее отсутствие Джел удастся немного поспать. Но спустя буквально две минуты, как медсестра покинула Джел, в кабинет вошла Йера.

– Ох, Джел, тут такой переполох из-за тебя.

– Привет, мам.

– Привет, как себя чувствуешь?

– Нормально, – Джел говорила так медленно, словно на произнесение каждой буквы ей требовалось огромное количество сил и мужества, коими она не располагала.

– Отлично. Тогда иди, собирайся. Эту недельку побудешь дома, а то миссис Маркс уж сильно переживает за тебя.

Джел встала с кушетки и поковыляла к двери.

– Джел, ну что ты вся сгорбилась? Выпрямись немедленно! Такое ощущение, что тебя здесь пытали.

Джелвира попыталась разогнуться, но чахлое тело сопротивлялось, оно напоминало вялое растение. Йера даже отвернулась, настолько неприятно ей было это зрелище.

– Джел, почему ты встала? – спросила Леда, войдя в кабинет.

– Все в порядке, я послала ее собирать вещи. Мы уезжаем, – сказала Йера.

– Леда, я смогу дойти до комнаты, – заверила Джел, увидев встревоженный взгляд медсестры.

Леда все же выпустила свою пациентку из кабинета.

– Леда? Леда Дилэйн? – вдруг оживилась Йера. – Старшая дочь моей дорогой Кармэл!