Юность
Шрифт:
Пока мы обедали, вернулся Пресс. Он сидит за столом, расчерчивает красным карандашом вторую полосу.
– Михаил Аркадьевич, что вы делаете?
– Пообедали? Теперь давайте поработаем. Две колонки до подвала снимайте.
– Зачем?
– Пойдет статья начальника политотдела. Очень важно: было совещание агитаторов. Вот, сдавайте в набор.
– Так, - многозначительно встречает меня Иван Кузьмич, когда я приношу две с половиной странички, отпечатанные на машинке.
– Нюра,
– Половину давайте мне, - просит Зина.
– Правку кончила.
Я веселею: не так уж велика задержка. Час погоды не делает.
– Иван Кузьмич, "о" не хватает, - жалуется Нюра.
Метранпаж развязывает полосу, косится.
– Почему не разобрала, что велел? Меньше с Лешкой балясничай!
– Уж скажете!
– вспыхивает Нюра.
– Гонять его отсюда буду!
– Чем это он вам помешал?
– Не мне помешал. Тебе голову закружил!
– Это уж моя печаль!
– дерзит наборщица.
Не дослушав, соскакиваю с подножки, бегу в редакцию.
Гранович с Прессом играют в шахматы. Машенька стоит рядом, молча наблюдает.
– А обедать?
– спрашиваю я Пресса.
– Погоди, трудный случай... Вот так... Обедать? В политотделе покормили. Не густо и они там живут.
– Сдаваться придется, товарищ редактор, - торжествует Гранович.
– Ну, ну, так уж и сдаваться! Быстрый ты!
В комнату тихонько входит Лена.
– Вот весь прием, - протягивает она листы.
– Есть сообщение ГКО - убит какой-то генерал Черняков.
Машенька вскрикивает.
– Дай сюда!
– Пресс поворачивается, опрокидывает доску. Фигурки, подпрыгивая, катятся по полу.
– Петр Семенович, - читает он и с надеждой смотрит на Чернякову: Может быть, однофамилец?
Точно от удара, Машенька пригибается к столу.
– А я и не знала, - растерянно шепчет Лена.
Машенька быстро выбегает на улицу, - мы так ничего и не успеваем сказать. Гранович уходит вслед за ней.
Пресс крутит головой.
– Мать твою...
– зло говорит он и тут же густо багровеет. Рядом, с большими испуганными глазами, стоит Лена.
– Давайте сообщение в набор!
– Куда?
– Поставьте под передовую.
– Она до конца.
– Сократите!
– раздражается Пресс.
– Что вы, десять строк сократить не можете?
Вместе с Леной выходим на крыльцо. Опершись на перила, Машенька плачет. Около нее с растерянным лицом стоит Грапович. Он смотрит на меня, беспомощно разводит руками.
– Машенька!
Лена проскальзывает между нами.
– Одна... совсем одна!..
– горестно всхлипывает Машенька.
– Неправда!
– горячо вступаюсь я.
– Вы не одна. Мы с вами!
– Одна... одна!
– Машенька, любимая!
–
Гранович хочет привлечь девушку к себе. Машенька отбрасывает его руки, поворачивает бледное мокрое лицо.
– Пусти!
Гранович отшатывается.
Я спрыгиваю с крыльца прямо в грязь, бегу. Мучительно жаль и Машеньку и Грановича. Черт знает, что делается!..
– Иван Кузьмич, вот это сообщение надо набрать под передовую.
– Слушаю, - коротко отвечает метранпаж.
– Сокращать передовую придется.
– Нате гранки, пометьте.
Наш ли это Иван Кузьмич так легко соглашается с переделками?
– Плачет?
– вдруг спрашивает он. На спокойном неподвижном лице Ивана Кузьмича дергается какой-то мускул, острые злые морщинки стремительно бегут по сухой желтой коже.
– Да. Кто вам сказал?
– Новенькая заходила.
– А где девчата?
– К Маше побежали...
Направляюсь к редакции, но потом круто поворачиваю. Надо повидать Машеньку.
– Товарищ лейтенант, - окликает Зина.
Девушки идут навстречу. Глаза у обеих уже красные.
– Машенька там?
– Нет, видно, в редакции. Вас Лена велела позвать,
– Иду. А вы куда?
– К Машеньке.
– Потом, девчата. Набирать надо. В номер.
Екатерина Васильевна прибирает на кухне, жалостливо всхлипывает.
Лена быстро пишет. Заметив меня, она показывает головой на исписанный лист. Сверху - указание: "Пере-!
даем передовую статью газеты "Правда" для обязательного опубликования..."
Забираю исписанные страницы, бегу к Прессу. Ну, и денек выдался!
Редактор шагает из угла в угол. Машенька сидит, закрыв лицо руками. Грановича нет.
– Вот, в номер!
Пресс читает заголовок статьи.
– Перепечатать не надо?
– Наберут, отчетливо написано, - говорю я.
– Сдавайте.
– А куда ставить?
– Снимайте передовую, заверстайте на три колонки, Сводку Информбюро переберите на две колонки.
– А сообщение?
– Что у нас там внизу?
– Информация по Союзу.
– Переверстайте.
Хочу подойти к Машеньке, но Пресс выразительно показывает глазами: не надо!
Поднимаюсь в автобус. Почти всю первую полосу нужно набирать заново.
– Номерок, - качает головой Иван Кузьмич.
– До утра теперь!
Машенька все так же сидит, закрыв лицо руками.
Пресс протягивает пачку "Казбека".
– Угощайся.
– Откуда? Гулевой привез?
– Привезет! У интенданта со стола забрал.
За окном раздается шум подъехавшей машины.