Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем "Список благодеяний "
Шрифт:
Федотов.Ну, какая вы предательница.
Леля.Рабочие звали меня в колхоз. Я согласилась. И вместо того, чтобы ехать в колхоз, приехала сюда. Я обманула рабочих.
Федотов.Ну, зачем так торжественно…
Леля.Ну да, конечно… Я забыла, что я только артистка. Артистка — что? Ничто. Надстройка. Разве я могу поколебать базу. Предательство артиста — не предательство. Его бегство — не бегство. Если бы все искусство бежало из пролетарской страны, никто даже не заметил бы этого.
Федотов.Все ждут вашего возвращения.
Леля.Да, но я в «Правде» читала филиппику против себя.
Федотов.Это
Леля.Скажите пожалуйста.
Федотов.Мы вас любим и ценим.
Леля.А я вас ненавижу.
Федотов.Ну, это неправда. Оставим этот разговор. Я рад, что познакомился с вами.
Леля.Я тоже.
Федотов.Как же вы живете здесь?
Леля.Хорошо.
Федотов.Ну, как… Европа. Нравится?
Леля.Очень. А вам?
Федотов.Тоже.
Леля.Вот видите.
Федотов.Мне нравятся демонстрации в Пруссии, в Баварии и Саксонии. Мне нравится голодный поход безработных на столицу. Мне нравятся бои с жандармерией в Дюнкиркене. Европа сейчас ближе к революции, чем когда бы то ни было.
Леля.Не знаю. Я уже три недели отдыхаю от мыслей о революции.
Федотов.Уже три недели вы здесь… Ну, что же выделаете… музеи…
Леля.Ничего не делаю. Хожу.
Федотов.Куда?
Леля.Просто хожу.
Федотов.Просто ходите?
Леля.Иногда останавливаюсь и смотрю: вижу, лежит моя тень. Я смотрю на нее и думаю: моя тень лежит на камне Европы.
Я жила в новом мире. Теперь у меня слезы выступают на глазах, когда я вижу мою тень на камне старого [221] . Моя жизнь была неестественной. Расстроились части речи. Ведь там, в России, отсутствуют глаголы настоящего времени. Есть только времена будущие и прошедшие. Глагол: живу… Этого никто не ощущает у нас. Ем, нюхаю, вижу. Нам говорят сейчас как вы живете, это не важно. Думайте о том, как выбудете жить через пять лет. Через сто. Вы или ваши потомки. И мы думаем. Из всех глаголов настоящего времени — остался только один: думать. Я вспоминаю, в чем состояла моя личная жизнь в мире, который вы называете новым. Только в том, что я думала Революция опила у меня прошлое и не показала мне будущего [222] . А настоящим моим — стала мысль. Думать. Я думала, только думала, мыслью я хотела постигнуть то, что не могла постигнуть ощущением. Жизнь человека естественна тогда, когда мысль и ощущение образуют гармонию. Я была лишена этой гармонии, и оттого моя жизнь в новом мире была неестественна. Мыслью я воспринимала полностью понятие коммунизма. Мозгами я верила в то, что торжество коммунизма естественно и закономерно. Но ощущение мое было против. Я была разорвана пополам. Я бежала сюда от этой двойной жизни, и если б не бежала, то сошла бы с ума В новом мире я валялась стеклышком родины. Теперь я вернулась, и две половины соединились, я живу естественной жизнью, я вновь обрела глаголы настоящего времени. Я ем, нюхаю, смотрю, иду… Пылинка старого мира, я осела на камне Европы. Это древний, могучий камень. Его положили римляне. Никто не сдвинет его.
221
Ср. у Достоевского («Подросток»): «Русскому Европа так же драгоценна, как Россия; каждый камень в ней мил и дорог.
222
Ср.: «<…> у нас только будущее без прошлого и настоящего, жить будущим, не имея ничего в настоящем, чрезвычайно мучительно, это очень односторонняя и вовсе уж не прекрасная жизнь» ( Пришвин М. Дневник писателя. Запись 6 мая 1930 г. // Октябрь. 1989. № 7. С. 156).
Федотов.Его развор/от/ят скоро и будут воздвигать из него баррикады. Неужели вы не ощущаете того, что сейчас происходит в Европе? Не все глаголы настоящего времени вернулись к вам: глагол «ощущать» остался в новом мире.
Леля.Как раз это тот глагол, тоска о котором привела меня сюда. Там, у вас, я только думала, здесь я стала ощущать.
Федотов.И перестали думать.
Леля.Каждый хочет думать только о себе.
Федотов.Вы просто устали.
Леля.Не говорите со мной, как с ребенком. Это там, в советской стране, ни во что не ставят наши мнения и, слушая нас, пересмеиваются смешком авгуров.
Федотов.Когда вы вернетесь?
Леля.Это вы спрашиваете меня как лицо официальное? От имени посольства?
Федотов.Да.
Леля (не отвечая).Почему вы не пойдете в магазин — не купите себе человеческую одежду? Ведь вы же в посольстве служите…
Федотов.Как-нибудь пойду и куплю.
Леля.Это просто старинная ненависть к Европе. Прежде всех европейцев называли немцами, а теперь называют — фашистами. Вечное азиатское высокомерие. Все европейское — оттолкнуть. Как было в допетровское время, так и теперь.
Федотов.Ну, что вы… Зачем нам Европа? Мы Америку перегоняем…
Леля.Родным пахнуло… Три недели не слышала этой фразы. Закрываю глаза и вижу: оборванные люди… Кузнецкий мост вижу… Тулупы, шапки, нахлобученные на глаза, чтоб легче было смотреть исподлобья, стужа, лошадиные морды и пар. Скоро у нас люди будут делиться на людей в русском платье и в немецком. Как в допетровское время.
Федотов.Легкой промышленности нет. Это мелочь. Через два года все будет.
Леля.Через два года я буду старая.
Федотов.Это обывательский разговор.
Леля.Артистка должна считаться с обывателями.
Федотов.Наоборот. Презирать обывателей.
Леля.Артистка только тогда становится великой, когда она воплощает демократическую, общепонятную и волнующую всех тему.
Федотов.Эта тема — социализм.
Леля.Нет.
Федотов.А какая же?
Леля.Урод хочет быть красивым. Нищий богатым. Лентяй хочет получить наследство. Матери хочется приехать к сыну. Вот тема общепонятная.
Федотов.Тема личного благополучия. Кулаческая тема.
Леля.Что ж. Марксизм в Европе не официальная идеология. Пусть… кулаческая.
Федотов.Хорошо, что вы хоть понимаете.