Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем "Список благодеяний "

Гудкова Виолетта Владимировна

Федотов (к Татарову).Вам хочется спровоцировать нашу артистку. Хотите получить интервью… Какие-то темные слухи дошли до вас…

Леля.Конечно… они узнали, что я приехала… и думают: бежала. Они ждут, что я начну клеветать.

Татаров.Не прикидывайтесь праведницей, Елена… Николаевна, кажется? Уже кое-какой грешок лежит поперек дороги вашей в рай.

Федотов.Уходи отсюда немедленно, или я пущу тебе пулю в лоб.

Татаров.Как вы сказали?

Федотов.Убью тебя, как собаку.

Татаров.Убьете?

Не думаю… Не рискнете… Здесь не любят убийц. Это в Советской России всем хорошо: и убийце, и убитому. Убийца исполняет волю истории, убитый — жертва закономерности, и все довольны. А здесь человеческая жизнь не отвлеченное, а весьма конкретное понятие. Прежде всего явятся ажаны, два ажана с усиками, в черных пелеринках… Схватят вас за руки, возьмут небольшой разгон и ударят спиной об стенку. Несколько раз, пока не отобьют вам почки. Потом, с отбитыми почками, харкающего кровью, повезут вас… Что с вами, Елена Николаевна? Почему вы так побледнели?

Леля.Федотов… выгоните его…

Татаров.Я пришел потому, что вы приглашали меня.

Федотов.Вы приглашали его?

Леля.Он сам пришел.

Татаров.У меня есть ваше письмо.

Федотов.Какое письмо?

Леля.Никакого письма нет.

Федотов (к Татарову).Вы лжете.

Татаров.Елена Николаевна написала письмо в редакцию газеты «Россия», сотрудником которой я являюсь.

Леля.Я вас прошу… подумайте… будьте человеком… мне очень трудно. Ведь я вам никакого письма не писала.

Федотов (к Татарову).Если оно есть, покажите.

Татаров (вынимает бумажник, роется).Сейчас… сейчас… сейчас…

Леля.Ну, и ничего страшного… никакого письма нет… а может быть, фальшивка… подделанное.

Татаров (роясь).Ну… кто станет… подделывать письмо… актрисы. Вот, пожалуйста.

Федотов выхватывает.

Леля.Отдайте. Отдайте! Как вы смеете!

Федотов читает письмо.

Как вы смеете читать чужие письма! Здесь не Советская Россия. Я запрещаю вам — слышите? Чужое письмо — это тайна… Мерзавец. Мерзавец. (Задыхается.)Да, это я писала, я. Пустите мне пулю в лоб. Я продала вас. Что? Прочли? Да, я написала письмо в белогвардейскую газету… продать свою тетрадку… список преступлений… Тайну… всю тайну русской интеллигенции…

Федотов (прочел письмо).И много вы просите за тайну русской интеллигенции?

Леля (стихнув).Все это очень смешно… Вот теперь я вижу вас, две половины моей души… Какое мне дело до вас обоих? Две половины тетрадки. Я ничего не хочу… Уходите оба.

Федотов.Уже вам не нужно идти в полпредство. Прощайте. (Уходит.)

Леля(на диване).Вы видели, как я играю? В Москве. Ах, верно, ведь вы эмигрант… Когда

вы бежали, я только кончила гимназию… Я очень хорошая актриса… Неужели я здесь должна пропадать? Ведь я же могу начать жизнь сначала… сначала я буду в мюзик-холле… маленькая артисточка… буду унижаться… карабкаться… идти по пути унижений… все выше… выше… как Маленький человечек в штанах с бахромой… Как Чаплин… Это правда, что приезжает Чаплин? Все это сон. Я прежде умела просыпаться, когда видела дурной сон. Я делала усилие… в детстве… (Умолкает.)

Татаров.О, какая вы интересная женщина.

Подсел, она поникла на плечо к нему.

Вам не нужно будет унижаться… Режим насилья, диктатура хамов убила вашу прекрасную душу. Я выведу вас на большую дорогу. Вы слышите меня? Только здесь, только в капиталистическом мире больших людей ждут большие дела… Мы огласим вашу исповедь. Европа, содрогаясь, будет слушать исповедь русской интеллигенции… Вы дадите мне вашу тетрадку… Мы напечатаем вашу исповедь во всех газетах… Общественное мнение… Русские писатели: Куприн, Бунин, Мережковский, политические деятели, артисты, Шаляпин… Европа примет вас на свое лоно, — вас — заблудшее дитя великого старого мира. Вы будете богаты и счастливы. Мы поедем в Ниццу. Вы знаете, что это такое — дорога в Ниццу? Это и есть дорога славы. По сторонам цветут розы. Альпы, римские Альпы сияют в небесах.

Пауза. Встревожен неподвижностью и молчанием Лели.

Елена Николаевна. (Кричит.)Елена Николаевна!

Леля в обмороке.

Она в обмороке. Елена Николаевна! Эй, кто здесь? Она умерла! (Встает. Медлит. Оглядывается. На цыпочках уходит.)

Тишина. Елена Николаевна лежит неподвижно.

Входит мадам Македон.

Приближается к Леле, смотрит.

Хозяйка.Кто здесь был? Кто здесь был? (Бежит к графину.)

Леля (в забытьи). Я хочу домой… Катя. Здравствуй, Катя. Что у вас слышно… оборванные люди… новый мир… молодость моя… они хотят, чтоб я продала свою молодость… я хочу стоять в очереди… Снег идет… Дуня… за керосином… шпроты достала… я хочу стоять в очереди и плакать…

Хозяйка.Выпейте воды. Вам дурно было.

Леля (пришла в себя).Что? Кто? А… где они? Этот ушел? Он украл… он украл… Подождите, он украл мою тетрадку… Пустите! (Бежит к чемодану.) Нет… на месте… замок… Фу, как плохо мне… Страшно голова кружится…

Хозяйка.Я написала письмо Августину Маржерету, директору «Глобуса».

Леля. Какое письмо? Подождите… Только что читали письмо.

Хозяйка.Вы устали… Надо щадить себя. Вам почудилось. Я только что письмо окончила. Сядьте, выпейте воды, я вам сейчас прочту. (Читает.)«Дорогой Августин. Я направляю к тебе мадемуазель Гончарову. Это прелестная женщина..»

Занавес.

/Мюзик-холл/