ЮРОДСТВО И СТОЛПНИЧЕСТВО
Шрифт:
Въ введеніи (1 – 18 стр.) авторъ даетъ общія понятія объ „юродств" и раскрытіемъ физической только стороны жизни юродивыхъ онъ ограничивается не касаясь точнаго опредленія самыхъ словъ „юродъ", „юродство". Затмъ, сравнивая „юродство" съ другими видами христіанскаго подвижничества, о. Ковалевскій поставляетъ его выше всхъ другихъ подвиговъ; такъ, по его мннію, „юродство" выше пустынничества: „для отшельника пустыня была открытою книгою, въ которой онъ читалъ неизмримое величіе Божіе, училищемъ самопознанія, средствомъ къ самоусовершенствованію, мстомъ, гд меньше искушеній. Если же пустыня представляетъ меньше искушеній для инока въ дл спасенія. то, естественно, тмъ большій подвигъ для спасающагося въ міру", заключаетъ авторъ (стр. 10, 11). „Лучшіе по его мннію, – но какіе именно неизвстно, – представители иночества были того взгляда, что и среди міра возможно достигнуть такого совершенства, какимъ не обладаютъ и сами отшельники; поэтому тхъ, которые въ мір живутъ благочестно, они, какъ видно изъ ихъ повствованій, ставятъ выше подвизающихся въ пустын, потому, конечно, что первые, „спасались" при боле благопріятныхъ условіяхъ" (стр. 11). Взглядъ этотъ можно назвать крайнимъ; вдь, условія для спасенія одинаково благопріятны или неблагопріятны какъ въ міру, такъ и въ пустын; и здсь и тамъ есть свои особыя искушенія: только устраненіе препятствій для
„Юродство выше и мученичества (стр. 13), потому что оно есть всегдашнее мученичество; сколько требуется терпнія, Сколько нужно бдительности надъ собою, чтобы, находясь среди бурныхъ волнъ житейскаго моря, постоянно сохранить душу и тло чистыми отъ грха (стр. 14). Юродивые – крестоносцы по преимуществу, такъ какъ они по доброй вол изъ любви къ Богу несли самый тяжелый крестъ (стр. 15).
Заключеніе введенія составляетъ отвтъ на вопросъ – всегда ли юродивые считались и считаются истинными подвижниками и какъ учитъ он ихъ св. Церковь (стр. 15 – 18).
Въ 1-ой глав авторъ занимается выясненіемъ вопроса – заповдуется ли подвигъ „юродства" словомъ Божіимъ – и при свт текстовъ Библіи (Лев. XIX, 2; М. V, 48; 1 Петр. I, 15, 16; 1 Кор. VII, 7, XII, 7 – 11: Ефес. IV, 13 – 16) приходитъ къ тому выводу, что какъ степени совершенства многоразличны, такъ и ведущіе къ совершенству пути разнообразны, необходимо только, чтобы были врны они духу христіанства въ своемъ исходномъ пункт и въ достиженіи конечной цли, а отсюда и подвижничество, не предписываемое священнымъ Писаніемъ, но согласное съ его духомъ, иметъ такое же нравственное достоинство, какъ и заповдуемый Писаніемъ образъ жизни (стр. 19 – 21). Переходя, дале, ко времени и условіямъ. благопріятствовавшимъ появленію подвижничества въ христіанств, о. Ковалевскій находитъ начатки его въ ветхомъ завт, „но примры его были рдки, и не смлы, потому что подвижничество было выше нравственнаго состоянія ветхозавтнаго человка, и только христіанство придало ему истинный смыслъ, сообщило ему новую силу и жизненность" (стр. 21). Сказавъ нсколько словъ о произвольныхъ обтахъ, указываемыхъ въ Евангеліи – нестяжательности, двств, послушаніи, – авторъ долго останавливается на обт монашества, знакомитъ читателей съ исторіей возникновенія этого вида подвижничества (стр. 23) и съ значеніемъ иноческихъ уставовъ преподобнаго Пахомія, гд находятся черты, характеризующія подвигъ „юродства"; напр. 17-е правило: „возненавидимъ міръ и все, что въ мір; возненавидимъ и всякій тлесный покой; отвернемся отъ самой жизни, да Богови жить возможемъ", 19-е: „будемъ алкать, жаждать, наготствовать, бднно бодрствовать и изъ глубины сердца воздыхая, проливать слезы во время псалмопній и молитвъ" (стр. 25): – св. Кассіана, у котораго въ 41-й глав имются предписанія съ ясными намеками на „юродство": „среди братства будь, какъ глухой, слпой, нмой и буій"; но подъ буйствомъ, какъ оказывается и какъ видно изъ дальнйшихъ словъ о. Ковалевскаго, св. Кассіанъ разуметъ не мнимое безуміе, а иноческое послушаніе; поясняя апостольское изреченіе „буій" (1 Кор. III, 18), св. Кассіанъ говоритъ: „не разбирай и не обсуждай ничего изъ того, что теб будетъ приказано, но со всею простотою и врою всегда изъявляй послушаніе, то только почитая святымъ, спасительнымъ и мудрымъ, что указываетъ теб законъ Божій или опытность старца" (стр. 26), – преп. Ефрема Сирина, который въ своемъ „наставленіи монахамъ", между прочимъ, говоритъ: „сподобившіеся достигнуть добродтелей христіанскихъ, въ удовольствіи и духовномъ услажденіи, съ радостію и веселіемъ, по блаженной надежд воскресенія, безъ умышленія готовы, или лучше сказать признаютъ для себя вожделннымъ, быть въ нагот, въ голод, терпть всякое злостраданіе ради Господа, подвергаться ненависти, безчестію, зловрію, бичеванію, стать какъ-бы отребіемъ міра сего и, наконецъ, быть распинаемыми и принимать на себя всякое „юродство" (стр. 28).
Такимъ образомъ, происхожденіемъ своимъ подвигъ „юродства" обязанъ Востоку, этому главному и лучшему разсаднику высокой иноческой жизни, на что указываютъ и вышеприведенныя прямыя предписанія древнихъ иноческихъ уставовъ.
Заключительный отдлъ 1-й главы (стр. 29 32) составляетъ указаніе существенныхъ чертъ „юродства" въ посланіяхъ святаго апостола Павла къ Коринянамъ и въ то же время служитъ переходомъ ко ІІ-й глав, гд на стр. 32 38 о. Ковалевскій при помощи толкованій Златоуста и епископа еофана текстовъ I посланія къ Коринянамъ III, 18 и IV, 10 старается опредлить „буйство", „юродство", которое, по словамъ Златоуста, есть смиреніе помысловъ, очищеніе ума отъ вншняго ученія (стр. 32). Самостоятельнаго же опредленія „буйства" не дается о. Ковалевскимъ.
Слдующія страницы книги (38 42) заняты очень длинною рчью объ отношеніи человческаго разума къ божественному откровенію, какъ источнику истинной мудрости, объ обязанностяхъ христіанина заботиться о просвщеніи ума свтомъ Христовой истины, о значеніи въ душ человка чистаго христіанскаго разума (стр. 42 47), о великой трудности сохранять разумъ отъ земныхъ привязанностей и о средствахъ къ достиженію богомыслія по ученію св. Макарія Египетскаго и блаженнаго еодорита Кирскаго (стр. 47 – 53). Посл такого отдльнаго. не имющаго прямого отношенія къ вопросу о „юродств", которое ни разу не упоминается на протяженіи 15 страницъ, – разсужденія объ ум, авторъ сразу приступаетъ къ частнйшимъ выясненіямъ стремленія св. юродивыхъ къ Богу, умъ которыхъ (юрод.) постоянно былъ занятъ Богомъ и служилъ имъ руководителемъ, указателемъ и наставникомъ въ выбор средствъ къ сохраненію и утвержденію въ себ даровъ благодати Божіей. Такими средствами для размышленія служили вс зрлища переплетающихся человческихъ отношеній, побуждая св. юродивыхъ стремиться къ высшей духовной жизни, заставляя ихъ забыть себя и все земное, – что естественно вызывало безпорядокъ въ ихъ вншней жизни, вовсе отршиться отъ узъ чувственности, всего себя и вся благая міра принести въ жертву Богу, чтобы тмъ совершенне жить для него, быть чистымъ орудіемъ воли Божіей, ссвершеннымъ органомъ жизни божественной (стр. 53 – 57). Выяснивъ естественность отношенія св. юродивыхъ къ разуму и показавъ, что они отршались ума только во вншней жизни, авторъ для большей очевидности нравственной важности подвига „юродства", дале, ршаетъ вопросъ сообразно-ли съ духомъ христіанства вообще и въ частности съ природою человка, какъ разумно-чувственнаго существа, отверженіе отъ ума въ томъ вид, въ какомъ оно замчается въ юродивыхъ? Отвты на эти вопросы даны Сладкопвцевымъ въ „Духовной бесд" за 1860 г. т. X, стр. 373 375, и о. Ковалевскій воспользовался только готовыми данными, что „образъ жизни юродивыхъ, несогласный съ жизнію по обыкновенному порядку, иметъ свое основаніе въ природ нашего духа и вполн согласенъ съ нравственнымъ закономъ, потому что, если бы можно было понять нашу природу и уразумть ея законы и требованія и по нимъ опредлить свое достоинство и назначеніе, измривъ глубину, въ которую мы ниспали,
Предметомъ ІІІ-й главы служатъ разсужденія о томъ, ведетъ ли и какимъ образомъ ведетъ „юродство" человка къ нравственному совершенству и сообразно ли оно съ любовію христіанина къ ближнимъ (стр. 62 – 72). Путь „юродства" – путь смиренія, сознанія своей нравственной безпомощности; къ пріобртенію смиренія, закрпляемаго благоразумными тлесными подвигами и направлена была вся жизнь св. юродивыхъ. Что же касается служенія ближнимъ, то на это была посвящена вся ихъ жизнь. Мысль эта подтверждается фактами изъ жизни святыхъ юродивыхъ.
Въ І-й глав разбираются возраженія: а) не можетъ ли „юродство" служить для другихъ соблазномъ? Такъ какъ „юродство" принимали на себя уже утвердившіеся въ духовной жизни иноки, но вдь юродивые не вс были иноками! – и по непосредственному призванію свыше и, такъ какъ, притомъ, не всякій соблазнительный поступокъ, по словамъ преп. Исаака Сирина, должно ставить въ вину тому, кто допускаетъ его, то и находить соблазнъ въ „юродств" немыслимо; б) не лишне ли вести такой образъ жизни для спасенія, когда и безъ него много путей ко спасенію? Отвтомъ на этотъ вопросъ служитъ раскрытіе образа жизни ветхозавтныхъ пророковъ и в) не погршали-ли „юродивые" противъ обязанности относительно развитія и образованія умственныхъ своихъ силъ. Отвтъ заимствованъ у Сладкопвцева (Духовн. бесда. 1860 г., стр. 437).
– я глава книги содержитъ разсужденіе о времени появленія „юродства" въ христіанской церкви; слишкомъ, кажется, рано признаетъ авторъ право на существованіе въ обществ христіанъ подвига „юродства" въ томъ вид въ какомъ онъ сталъ извстенъ; онъ говоритъ, пользуясь статьею „Душеполезнаго чтенія" за 1873 г., что одновременно почти съ умиреніемъ церкви Константиномъ является рядъ особыхъ, досел небывалыхъ и совершенно неизвстныхъ подвижниковъ христіанства, которые для того, чтобы спасаться въ мір и среди онаго, должны были принять на себя тяжелый подвигъ „юродства" и только при исключительныхъ его условіяхъ могли подвизаться среди бурныхъ волнъ житейскаго моря, жертвуя для этого всми требованіями и, такъ называемыми, приличіями и принятыми обычаями мірской жизни" (стр. 88). Разсужденіе это при отсутствіи фактическихъ данныхъ не иметъ ршительно никакой цны. Затмъ, авторъ повствуетъ о значеніи египетскаго монашества и вообще иночества, трактуетъ о дятельномъ осуществленіи евангельскихъ заповдей египетскими иноками и слово въ слово повторяетъ все то о реализаціи святыми текста Библіи, о чемъ говоритъ проф. Петровъ въ своей диссертаціи – „о происхожденіи и состав славяно-русскаго пролога" (стр. 121 – 129) (ср. стр. 92 – 93) и, наконецъ, ученіемъ святаго Макарія Египетскаго (бес. VIII, § 7, 8, 9) объ особенныхъ дйствіяхъ благодати въ душ человка и о состояніи облагодатствованныхъ душъ, „когда въ человк отъ свта благодати, возгорающагося въ сердц, открывается внутреннйшій и глубочайшій сокровенный свтъ, такъ что человкъ, весь погрузясь въ сладостное созерцаніе, не владетъ боле собою и становится буйнымъ и страннымъ для міра сего, по преизобилію любви и услажденія и по сокровеннымъ тайнамъ, имъ созерцаемымъ", – заканчиваетъ эту часть своего сочиненія (стр. 94 – 96), а о томъ, что же собственно способствовало появленію подвига „юродства" въ церкви христіанской, не гозоритъ ни слова. Тщетны также оказались поиски наши въ этомъ направленіи и въ слдующей части сочиненія (V глава, 96 – 100 стр.), предметомъ содержанія которой служитъ разсужденіе о сравнительномъ упадк восточнаго иночества, какъ причин появленія (не „юродства"), а назидательныхъ писаній о подвижничеств и о подражательномъ характер этихъ произведеній, обстоятельно раскрытомъ проф. Петровымъ въ поименованномъ сочиненіи (стр. 176 – 177), которымъ дятельно пользовался и теперь о. Ковалевскій. Зачмъ идетъ рчь о подражательности житійныхъ сказаній, къ чему авторъ говоритъ о томъ, что такое-то житіе или эпизодъ изъ жизни извстнаго святого заимствованы оттудато, – непонятно; эти замтки, годныя для примчаній или же для введенія, совсмъ неумстны въ центр отдла о „юродств", такъ какъ он нарушаютъ правильный ходъ теченія мыслей автора и не даютъ возможности читателю слдить за основной идеей даннаго изслдованія, которая незамтно ускользаетъ, и вниманіе читателя разсевается. Такое отступленіе отъ главной темы, быстрый скачекъ отъ одного предмета къ другому, ярко бросается въ глаза читателю, когда онъ, познакомившись съ подражательнымъ характеромъ проложныхъ сказаній и патериковъ, съ половины 100-й страницы вдругъ начинаетъ читать характеристику первой, по времени, юродивой Исидоры, монахини Тавенской, посл чего съ 102 стр. получаетъ. въ вид заключенія къ 1-й половин сочиненія о. Ковалевскаго, самой главной, содержащей въ себ выясненіе нравственнаго смысла подвига „юродства", опредленіе „юродства", данное древнимъ церковнымъ историкомъ Евагріемъ (стр. 102 – 104).
Съ 105 – 131 страницы авторъ даетъ краткія жизнеописанія юродивыхъ Востока, заимствованныя имъ безъ перемнъ у Филарета, архіепископа Черниговскаго („Житія святыхъ" изд. Тузова. СПБ. 1892 г.).
Во ІІ-ой части І-ой главы излагаются исторія и усповія, способствовавшія особенному процвтанію подвига „юродства" на Руси. Вмст съ другими видами подвижничества изъ Греціи было заимствовано русскими и „юродство" Христа ради. Историческія судьбы и складъ древне-русской жизни особенно способствовали процвтанію этого подвига въ древней Руси. „Юродство" – народный на Руси подвигъ или особенно любимый народомъ, какъ объ этомъ свидтельствовали иностранцы въ своихъ описаніяхъ путешествій по Россіи. Описывается, затмъ. жизнь юродивой Пелагіи и другихъ; особую главу (ІІ-ю) посвящаетъ авторъ вопросу о мнимо-юродивыхъ и о мрахъ гражданской и духовной власти противъ нихъ и о раціональномъ способ борьбы съ этимъ зломъ путемъ религіозно-нравственнаго просвщенія русскаго нарсда, а въ заключеніи даетъ рядъ жизнеописаній русскихъ юродивыхъ (стр. 132 – 272).
Сочиненіе это, какъ видно изъ представленнаго обзора его содержанія, страдаетъ отсутствіемъ опредленной основной идеи, которая красною нитью должна бы проходить чрезъ все изслдованіе. Быстрые скачки отъ одного предмета къ другому (стр. 99 – 100, 102), мало относящіеся къ тем сочиненія разсужденія (напр., объ ум и его отношенію къ откровенію 38 – 42 стр.), отсутствіе строго опредленнаго плана, напр., „заповдуется ли „юродство" словомъ Божіимъ? Ршивъ этотъ вопросъ, авторъ разсуждаетъ о времени и условіяхъ, благопріятствовавшихъ появленію въ христіанств вообще подвижничества, а посл этого говоритъ объ иноческихъ уставахъ и, наконецъ, опять трактуетъ о томъ, что въ слов Божіемъ указываются существенныя черты „юродства" (стр. 19 – 32), – вотъ все то, что рзко бросается въ глаза.