За час до рассвета
Шрифт:
Позади заржали лошади в карете Нио, которая ехала за ними. Справа взметнулось пламя, бледное днем, но от того не менее страшное. Быстро повалил черный дым.
Айри остановилась и смотрела на дрожащий над пламенем воздух, и запах гари долетел до нее.
Она должна идти туда.
Но она не могла сделать и шага.
«Опять беда!» — стучало сердце, и она сильнее стиснула букет.
Заболела шея.
Загремел колокольный набат.
Закричали люди.
Вручив букет Нио, она проговорила:
— Не подходи туда, —
Был взрыв — это Айри поняла сразу, а, обогнув несколько домов, выбежала к небольшой площади, которую спешно освобождали от экипажей с решетками. Горела городская тюрьма.
Пожары Айри ненавидела. Они были самым страшным ее кошмаром — каждый.
У тюрьмы суетились служащие в серой форме, кто-то организовал цепочку, по которой от ближайшего колодца передавали ведра с водой, но это было так тщетно, словно плевать против ветра. Пламя гудело, ревело, вздымалось, и от него мигом занялось соседнее деревянное здание.
«Там могут быть люди. Нужно идти», — и Айри сделала шаг.
— Стойте, стойте! Вот, возьмите! — кто-то сердобольный протянул Айри мокрый платок.
Она повязала им лицо и вошла в здание, обошла его целиком, но людей не нашла. Глаза слезились. Лицо горело, а одежда дымилась. Красное зарево окружало, дрожали языки пламени, но возле нее они останавливались, замирали, а потом и вовсе отступали.
Айри вышла на улицу, сорвала высохшую тряпку и закашлялась так сильно, что ее сложило пополам. Мысли путались, но она твердо знала, что должна делать дальше. Она должна пойти в следующий дом, увести всех из него, потому что пламя… потому что пламя…
— Открыть все колодцы! Отойти от них! — услышала она громкий, четкий и совершенно спокойный приказ.
Люди подхватили его, кричали, передавая дальше и дальше, и через минуту все было сделано. Вода, поднятая магией, стала собираться наверх и лентами устремилась через небо к огню.
Первая лента тяжелой стеной рухнула на горевший дом и мигом его потушила. Айри задело — справа ее промочило насквозь. А вода все прибывала, падала, сбивала пламя вокруг тюрьмы, но оно разгоралось вновь и вновь.
Под звук трубы примчались пожарные на упряжках с конями. Их форменные каски засияли золотом, отражая пламя. За ними прибыла и повозка с ручными машинами для прокачки воды, поверх которой лежали катушки шлангов.
Вода перестала появляться в воздухе. Вместо этого пламя как-то особенно загудело и… как будто присмирело. Страшный огонь горел, валил клубами дым, летели дождем искры, но пламя остановилось, оно не спешило к соседним зданиям, и вскоре за него принялись пожарные.
Жар доходил до Айри, и она повернулась к нему правым боком, чтобы подсушить. Она осмотрелась, но нигде не видела Кеймрона — кроме него никто не смог бы остановить пламя.
Где же Кеймрон?
Она не знала, зачем ищет его, но искала, шла среди покрытых сажей людей, уклонялась от выстреливавших из огня головешек
И
Кеймрон стоял с другой стороны тюрьмы, бледный, сосредоточенный, смотрел в пламя, и его алые и оранжевые отблески заменили голубой цвет в глазах. Айри встала у дома неподалеку, прислонилась к нему спиной, а потом сползла и села на какой-то ящик.
Она опять выжила, и эта мысль стучала внутри.
«А ты тоже неравнодушный человек», — подумала она о Кеймроне и улыбнулась.
Он покачнулся, и Айри сама не заметила, как оказалась рядом с ним, подлезла под руку, обхватила за пояс.
— Ты сама едва стоишь, — с недовольством заметил он.
Как он увидел, если не отводил взгляда от пламени?
— Вместе и удержимся, — фыркнула она и тоже уставилась на огонь.
Но глаза быстро пересохли от жара, в них то и дело норовил попасть пепел, и она щурилась, моргала, отворачивалась.
А Кеймрон стоял. Не моргал. И пламя подчинялось ему, опускалось.
После обеда пожар удалось уменьшить настолько, что Кеймрон наконец-то перестал держать его магией, оставил целиком и полностью пожарным. Айри ощутила этот момент — он был похож на камень, а вот уже расслабился и, наконец, с наслаждением закрыл глаза.
— Все затекло, — пожаловался он, но смог приподнять ногу и заставить себя сделать шаг.
Только при этом он покачнулся, и Айри, расставив ноги пошире, придержала его. Далеко уйти они не смогли — отошли к ближнему зданию и сели прямо на дорогу, прислонились к стене и одновременно вздохнули от облегчения.
И посмотрели друг на друга.
— Ты чумазая, как уличный мальчишка, — улыбнулся Кеймрон и попытался пальцем стереть сажу с ее лица, но только испачкал перчатку.
— А у тебя глаза, как у кролика, — недовольно заметила она. — Ужасно красные.
Он отвернулся, и Айри тоже.
Улица перед ними представляла собой страшный пейзаж — кругом лежали головешки, все покрыл толстый слой сажи, и мимо бегали такие же закопченные люди.
— Тяжело было? — спросила Айри.
— Сложно. И долго, — вздохнул он. — Но без риска для жизни. А ты опять в огонь полезла?
Айри наклонила голову и сжала губы.
В этот раз она не почувствовала жуткого страха перед смертью, но и никого не спасла из дома, только надышалась дымом почти до потери сознания. Увечья — и никакой пользы.
— Тюрьму взорвали, — сказала она, чтобы сменить тему.
— Верно. Видимо, у революционеров уже есть, кому собирать бомбы.
Айри кивнула. Она тоже не сомневалась, чьих рук дело этот взрыв.
Кеймрон в это время достал из кармана пиджака платок, оглянулся, увидел оставленное кем-то ведро, и остатки воды из него тонкой ленточкой прилетели на платок, намочили его.
— Не дергайся, — и холодная ткань коснулась щеки Айри. — Надо хоть немного сажи стереть, а то скоро стемнеет, и тебя будет совершенно не видно.