За двумя стенами
Шрифт:
– Не совсем понятно, - отвечал Сталин, - но, думаю, разберусь в этом, - продолжал всячески он и снова принимался за то или другое.
Каждая подобная беседа приносила ему какие-то свои плоды уразумения всего того, что происходит вокруг.
И Сталин никогда не жалел о том, что он познакомился с подобным человеком. Он был, конечно, странен самим собою и в душе.
Был, само собой разумеется, евреем и даже разговаривал на чистом их языке. Но это не мешало Сталину вести беседы
Об этом почти никто не знал, даже охрана, которая считала Мессинга одним из своих людей.
Сегодня ночью Верховному не спалось. Он усердно думал и думал.
Правда, не стал вызывать Meссинга, как это всегда было перед тяжелыми решениями, ибо решил разобраться во всем сам.
Жалоб на кого-либо было предостаточно. Доносов хоть пруд пруди, в которых описывались такие извращения, что подчас маркизу де Саду, о котором поведал Сталину тот же ближайший собеседник, было не под силу.
Но была в них одна или точная копия одного документа, где явно указывалось на провокацию или же прямое предательство. Копия лежала на столе, а экземпляр в тайном сейфе в кабинете.
Сталин не хранил подобные вещи где-то в архивах для всеобщего обозрения. Он предпочитал разбираться самостоятельно и принимать какие-то решения.
В архив попадали уже отработанные документы, не имеющие ничего общего с реально написанной бумагой. То есть, только то, что было нужно для определения какой-либо меры наказания или вынесения приговора суда.
Такое решение Сталин принял еще в начале тридцатых годов, когда Киров попытался подложить ему свинью в том же архиве, но вовремя сработала его система безопасности, и документы были изъяты и просто сожжены. Правда, и от тех, кто в этом участвовал, тоже ничего не осталось, разве что, кости где-то гниют там внизу, да и то, если их не растащили по углам крысы.
После того случая Верховный решил больше не рисковать и весь архив перетряс самолично и сделал даже собственноручную запись об этом.
Конечно, вместе с этим исчезли и документы, явно указывающие на что бы там ни было ранее, но это уже было сделано для истории, чтобы всякий потомок не мог думать что-то плохое о готовящемся прежде.
Сталин рассуждал вслух, невзирая на стоявшего охранника.
Он знал, что не пройдет и полмесяца, как того уже не будет. Так что тайна оставалась в века только с ним.
Рассуждение же вслух давало ему возможность свободно высказать свое мнение, как будто это было не на каком-то партийном собрании, а просто в диспутическом кружке.
– Итак, посмотрим, - начал он, вставая из-за стола и еще раз перечитывая бумагу, - значит, Жуков враг. Но, кто тогда воюет против немца? Солдаты? Это и так ясно. Но ведь ими кто-то командует. Младше офицеры? Но ведь они подчинены старшим, а те в свою очередь другим и так далее по высоте. Так
"...воюет не на стороне Союза..." Как это понимать? Какого Союза?.. Если Советского, то почему не указано, а если другого, то почему я об этом до сих пор ничего не слышал. Да-а. Тут что-то не ясно... Хорошо.
Посмотрим дальше - "… организовал преступно-халатную передислокацию войск и указал на неправильно занятие ранее позиции..."
Что ж, резонно, резонно... Тут надо подумать... Сталин нервно забарабанил пальцами по столу.
– Нет, а что, собственно, здесь неверного? Ну и что, что перегруппировал войска? Что здесь такого? Так поступают многие перед наступлением... А наступление ли это?..
Сталин опять забарабанил пальцами по столу, а затем, резко оторвавшись от него, зашагал из угла в угол.
Охранник молча наблюдал за его действиями и, казалось, не слышал его рассуждений по этому вопросу.
Верховный подошел к нему вплотную и кратко спросил:
– Слышал, что я тут говорил?
– Никак нет, товарищ Верховный Главнокомандующий, - поторопился
заверить тот, делая вытяжку и прикладывая руку к фуражке.
– Ну и молодец, - похлопал его по плечу Сталин и снова принялся за рассуждения.
– Так, - кратко вздохнул он, - видно без моего собеседника не обойтись, - и, обратившись к охраннику, произнес, - сходи, вызови мне товарища Мессинга.
– А.., я ведь на посту.., - пытался заверить Сталина тот.
– Ничего, ступай, там за дверями тоже есть люди.
– Есть, - кратко ответил охранник и вышел из кабинета.
Спустя полчаса он возвратился и, прежде чем войти внутрь самому, пропустил вперед себя невысокого роста человека в темном штатском костюме и со шляпой на голове.
Войдя в кабинет, тот снял шляпу и поприветствовал Верховного сухим скрипучим голосом.
– Доброе утро, Иосиф Виссарионович. Чем могу быть полезен?
– Выйди, - кратко сказал Сталин, занявшему свою позицию охраннику.
– Есть, - снова ответил тот и, уже ничего не спрашивая, вышел наружу.
– Садись, вещий человек, - усмехнулся в усы Верховный, - разговор не из приятных, но и не долог. Тем не менее, нам есть, что еще обсудить.
Человек присел на стул, держа в руках шляпу и поминутно вращая ее в руке.
Сталин прошелся по кабинету, закурил свою трубку и, развевая дым рукой в стороны от сидевшего, подошел к нему почти вплотную.