За Отчизну
Шрифт:
– На что мне Штепана спрашивать! Ты мне можешь помочь в нашем деле. У пана Яна Жижки есть книги по воинской науке. Мне их надо бы прочесть, да сама знаешь - я едва свое имя нацарапать могу, куда уж там читать!
– Пресвятая дева! Ратибор, вы хотите, чтобы я за вас воинские книги прочитала?
– сдерживая смех, проговорила Божена.
– Ну да!
– серьезно, не замечая смеха, сказал Ратибор.
– Читать их вместе со мной вслух. Я буду слушать и все запоминать. Мне это теперь во как нужно! Видишь, какое у меня войско!
– Я рада
– А мы будем читать, когда они лягут спать.
Божена поднялась, сияя от сознания, что и она с какой-то стороны примет участие в деле Ратибора - деле, которое, она замечала, захватило его настолько, что он даже как будто забыл о своем горе, причиненном ему отказом Войтеха.
– Приносите книгу - будем читать. Кто знает, может, и я стану военачальником!.. Но почему вы не кушаете?
– Кушать! А я и позабыл!
– Ратибор открыл горшок, достал ложку и тут почувствовал, насколько он проголодался.
Пока Ратибор усердно работал ложкой, Божена задумчиво глядела на него:
– Вот я гляжу и думаю, что для вас сейчас ничто не существует, кроме...
– ... Как сделать из этих обрубков хороших бойцов? Это правда.
Ратибор допил пиво и вытер рот.
– Здорово, Божена!
– громко, широко улыбаясь в усы, крикнул, подходя к ним, Милан.
– Ну и свирепый же ты, Ратибор! Знаешь, Боженка, он меня сегодня так по судлице палкой стукнул - думал, судлицу вон выбьет.
– А ты ее покрепче держи, коль она оружие, а не лопата хлеб в печь совать!.. Ну, будет. Спасибо!
– Ратибор отдал Божене горшок и пустую бутылку.
– Пора продолжать занятия.
– И Ратибор снова взял в руки палку и, приложив рупором ладони ко рту, скомандовал: - К оружию! Становись!
Парни брали копья, судлицы, топоры и становились в строй.
– Лестницы! Готовься к штурму стены!
Бойцы побежали в сторону, где были сложены штурмовые лестницы, и стали с ними в первом ряду. Ратибор вышел перед строем.
– На каждую лестницу - десяток бойцов... А теперь вперед, на стену!
Бойцы с шумом и криками, держа лестницы в руках, побежали к стене Шатлавы и, приставив к ней лестницы, зацепив крюками за гребень, стали быстро по ним взбираться наверх.
– Плохо! Назад!.. Еще раз! Проворнее! Этак вас сразу всех вниз сбросят. Глядите, как надо... Куба, ставь лестницу.
– Ратибор молниеносно взобрался по лестнице и сел на гребне стены.
– Видали? А ну все разом! Бегом!.. Так, так, ладно!
Никто не заметил, что в эту минуту из-за угла выехал Ян Жижка и, остановившись у края площади, молча наблюдал за занятиями. Постояв несколько минут и дождавшись, когда упражнение было окончено, он, довольно улыбаясь в усы, повернул коня и так же незаметно скрылся за углом.
Погоняв еще с час-другой своих парней по площади, Ратибор наконец объявил:
– Ну, на сегодня хватит! По домам! Завтра не опаздывать... Идем, Милан, Гавлик, Пешек...
И веселой толпой все двинулись домой, усталые, но довольные.
–
– Это что! А вот вы бы видели, как меня Ян Жижка учил во время похода на кржижаков в Польше! Куда там вам...
Подходя к дому, Ратибор уловил привычный для его уха шум, звон и стук молотов - мастерская работала. Вот уже около двух месяцев, как с зари и до позднего вечера в мастерской Войтеха шла усиленная работа: то и дело привозили полные телеги железного лома и увозили готовые копья, топоры, мечи, щиты, судлицы. И не одна мастерская Войтеха была загружена работой - все оружейники и кузнецы Нового Места спешно выделывали новое и чинили старое оружие. Новое Место Пражское вооружалось.
У ворот дома стояла телега, и двое парней грузили на нее готовые копья со свежеоструганными древками и только что выкованными и отточенными наконечниками.
Войтех стоял рядом и беседовал с Якубком.
– Сто восемьдесят копий и двадцать пять топоров! Просчитал?.. Что, сосед, слыхать нового?
– Да что нового! Сегодня как раз два месяца, как помер наш король Вацлав.
– Неужто два месяца?
– Точно. На шестнадцатый день августа Вацлав умер, а сегодня шестнадцатый день октября, - уточнил Якубек, любивший во всем точность.
– В городе как?
– В городе? Патриции бегут кто куда. Богачи наши не зевают, каждый хватает что может - кто дом, кто лавку. Монастыри громят, попов выгоняют.
– Не по душе мне все это.
Маленький Якубек степенно развел руками:
– А ты думаешь, мне, что ли, по душе? Нет у меня того, чтобы чужое хватать. За это меня многие дурнем зовут... Да, - вспомнил Якубек, - совсем запамятовал: Клуге-то с Гартманом сбежали.
– Да ну? Тоже удрали?
– Войтех был удивлен и, как показалось Якубку, слегка растерян.
– Так кому же я долги платить стану?
– Стало быть, и долги твои удрали вместе с ними, - рассудил Якубек.
– Э, нет! Тут что-то не так. Коли я должен, так кому-то плачу.
Якубек не мог не засмеяться:
– Я хорош, а ты, Войтех, еще лучше. Плачешь, что платить долги некому!
Войтех был задет иронией приятеля:
– Чудак ты, Якубек! Да я ведь и дом уже продал, и коня Ратиборова, и корову, и свиней, а ты говоришь - некому долги платить! Неловко даже... Чего тебе, жена?
– с сердцем спросил старик выглянувшую из дверей Теклу.
– Иди ужинать, Ратибор пришел. Сосед, заходите с нами покушать.
– Благодарствую, соседка.
– Заходи, заходи!
– проворчал Войтех, без церемонии взяв Якубка за плечи и затаскивая с собой в дом.
За ужином говорил один словоохотливый Якубек. Он с увлечением рассказывал своим высоким тенорком последние пражские новости.
– Не знаю, слыхали ли вы - думаю, наверно слыхали, - что на днях наместница Сигизмунда, нашего будущего короля...
– Никогда мерзавец Сигизмунд не сядет на чешский трон!
– резко оборвал Ратибор.