За Отчизну
Шрифт:
Я не успел прочесть "Отче наш", как налетел этот ужасный ураган. Только помню, как под ударами топоров затрещали двери, потом они рухнули, и в зал вбежало несколько десятков оборванцев. Их вел с мечом в руках какой-то рыцарь. И тут с сатанинским смехом эти разбойники бросились на нас. Я и сам не знаю, как очутился под одним из столов, покрытым суконным покрывалом, и спрятался там, получив перед этим несколько ударов в живот, лицо и спину.
Никогда не забуду, как эти негодяи схватили пуркмистра пана Яна Падвинского, двух коншелей, младшего судью и шестерых судейских слуг и с проклятиями и насмешками выбросили
– Довольно!
– каким-то странным и неестественно высоким голосом закричал король, вскакивая с места.
– Довольно! Убрать его!
Вацлав стоял, выпрямившись во весь рост, его багровое лицо сделалось страшным, выпуклые от природы глаза стали от гнева вовсе круглыми, взгляд был неподвижен.
Тихий ропот пораженной толпы придворных становился все громче.
– Но кто, кто был во главе толпы бунтовщиков? Не поп же с чашей в руках!
– Король вперил свой почти безумный от ярости взгляд в лицо пана Ченка.
– Говорят, пан Ян Жижка из Троцнова.
От этих слов зал замер. Король стоял с открытым от неожиданности ртом. В это мгновение в притихшем зале прозвучал самодовольный голос виночерпия:
– Я всегда этого ожидал...
– Ты ожидал?!
– Король, обезумев от ярости, бросился на виночерпия, схватил его за волосы и одним толчком свалил, полумертвого от страха, на пол. В руке короля блеснул клинок кинжала.
– Кто ожидал?! Кто этого ожидал?!
– хрипел король, стараясь вырваться из рук крепко обнявших его пана Ченка и пана Микулаша Августинова.
Внезапно кинжал со стуком упал на ковер, тело Вацлава обвисло, как мешок, голова бессильно свесилась на грудь, из полуоткрытого рта вместе с хриплым, прерывистым дыханием пузырилась и стекала на бороду пена. Широко открытые глаза глядели бессмысленно, словно остекленели. Король мягкоопустился в кресло.
– Лекаря! Немедленно лекаря! Его милости плохо!
– пронесся по залу голос пана Ченка.
С десяток придворных бросились за лекарем. Король, с синим лицом, вытянув ноги, полулежал в кресле. Пан Микулаш пытался влить ему в полуоткрытый рот немного вина, И в этот момент ему показалось, что король как-то криво усмехается. Пан Микулаш пристально всмотрелся в лицо Вацлава и заметил, что одна половина лица странно опустилась вниз.
К креслу подбежал перепуганный лейб-лекарь. Он схватил безжизненную тяжелую руку короля и принялся щупать пульс, не сводя глаз с лица Вацлава.
– Удар! Необходимо, не теряя ни секунды, пустить кровь!
– Действуйте, доктор!
– спокойно и властно сказал пан Ченек и, обернувшись к королевскому постельничему, сказал: - Перенеси его милость в опочивальню.
Только что гудевшие, как растревоженный улей, придворные внезапно затихли и раздались в стороны: к распростертому в кресле королю быстрыми шагами приближалась королева Софья.
– Что с ним?
– тихо и беспомощно обратилась она к стоявшему около
– С их милостью случился небольшой удар... от душевного потрясения.
– Великий боже!.. Он жив?
– Посмотрев в лицо мужа и уловив выражение глаз пана Ченка, Софья поняла, что конец близок.
– Пане Ченек! Вся моя надежда на вас...
На королеву спокойно и уверенно глядели умные, холодные глаза всегда невозмутимого пана Ченка Вартемберкского, наивысшего бургграфа Чехии.
В этот час под звуки набата пламя народного гнева уже разливалось широкой бушующей волной по городу. Прага поднялась.
Глава II
1. РОЖДЕНИЕ ВОЙСКА
– Тверже шаг! Не волоки ноги, как пьяный!.. Блажек, куда вылез! Копье не опускай! Так! Сто-ой!
На пустыре напротив Шатлавы - новоместской тюрьмы, - вооружившись копьями и судлицами, маршировали, бегали, смыкались, строились углом, наступали фалангой [38] две сотни молодых подмастерьев и учеников - оружейников, кузнецов, медников, пекарей, сапожников, мокрых от пота, покрытых пылью и усталых от непрерывных упражнений.
38
Фаланга - построение в бою тесно сомкнутой линией из нескольких шеренг.
Ратибор, без шапки, с растрепанными волосами и расстегнутым воротом рубахи, с палкой в руке, командовал, сердито покрикивал на нерасторопных, тут же на месте вырывал из рук непонятливых копье или судлицу, показывал им, как надлежит держать оружие в том или ином случае.
– Конница скачет слева!
– неистово закричал Ратибор.
– Живее, живее - первый ряд на правое колено, древко копья упри в землю! Так... Второй ряд - копья выше! Крепче держи копья! Смотри!
Ратибор подскочил к молодому подмастерью и с силой ударил палкой по древку - копье вылетело из рук воина.
– Ага! Видишь! Растяпа!
Ратибор отошел на некоторое расстояние от отряда и рукавом вытер мокрый лоб. Оглядев замерших в боевом порядке бойцов, он уже спокойно скомандовал:
– Встать! Разойдись - отдыхай!
Бойцы - новоместская молодежь, обучавшаяся военному делу у Ратибора, - с шумом, смехом и прибаутками расходились. Одни уселись на земле отдыхать, другие достали из сумок по куску хлеба с сыром и принялись тут же утолять голод.
Ратибор усталой походкой отошел к большому камню и уселся передохнуть. В конце площади он заметил приближающуюся женскую фигуру с узелком в руке.
"Божена несет завтрак!" - узнал Ратибор.
Божена приблизилась, поставила на камень рядом с Ратибором увязанный в тряпку горшок с кашей и хлебом и бутылку с пивом:
– Устали, Ратибор?
– Немножко - Ратибор наморщил лоб, что-то обдумывая.
– Божена, ты хорошо умеешь читать по-латыни, по-немецки, по-чешски?
Божена уселась на землю, обхватив колени руками, и с оттенком скромной гордости степенно ответила:
– Боже меня сохрани сказать, что я много преуспела, но все ж таки недаром же Штепан тратил на меня время почитай семь лет... Вы уж лучше его самого спросите.