За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином

Волошина Инна

Бен торжественно шествовал впереди, в моём лице он нашёл поддержку и очень гордился этим.

— Там на лавке рубаха и штаны, переоденься, а то грязный…, - женщина смутилась от своих же слов.

— Спасибо, — я быстро переоделся и присоединился к Бену.

Завтракали молча. Я ел очень много, и женщина с интересом наблюдала за мной.

— Ты недавно здесь? — спросила она робко.

— Да, но…

— Ты ешь, а сытости не чувствуешь, это только первое время, потом привыкнешь, — и она убрала посуду со стола.

Мы с Беном вышли во двор, он был моим

гидом, показывал, что у них есть. Ну вот мы добрались и до крыши. Я не был плотником, но сообразил, как можно её починить. Мы с Беном работали, не замечая времени. Он раздувался от гордости: в нём видели не просто мальчишку, а помощника, почти мужчину. А мне было в радость помочь, ведь они нуждались в помощи.

— Вы что, ночевать там решили? — спросила женщина, когда Бен в очередной раз поднимался на крышу, неся гвоздочки.

— Нет, мама, всё уже налажено, осталось последнюю досточку закрепить, — ответил Бен.

Всё было сделано если уж не тонко, то добротно. Я полюбовался на свою работу и спустился вслед за Беном.

— Спасибо, ты так помог нам. Я — Марта, — представилась женщина.

— Николай, — отозвался я.

Она так ласково посмотрела на меня, что я готов был сделать всё, что угодно для этой женщины, лишь бы её лицо озаряла улыбка — она так ей шла.

— Пойдём, я тебе сад покажу, — дергая за руку, звал Бен да так настойчиво, что невозможно было отказать ему.

И мы пошли смотреть сад, часть которого я уже видел. Здесь всё было прекрасно, но арыки!.. Мы с Беном принялись их прочищать. Он принёс заступы, мы вновь углубились в работу. День незаметно угас. Марта позвала нас домой. Она улыбалась, глядя на нас, уставших, и радовалась. Её лицо светилось от счастья, понятного лишь только ей одной. В голубых бездонных глазах играли огоньки. Русые волосы с лёгким рыжеватым оттенком разметались по спине, выбившись из косы. В бежевом платье, перехваченном под грудью широким с вышивкой поясом, она металась по дому, готовя ужин, и казалась совсем девчушкой чуть постарше своего сынишки.

Я много работал, усталость сморила меня. И, сидя на лавке, прислонившись к стене, я уснул. Марта разбудила меня:

— Бен нальет тебе, иди, умойся, а я приготовлю тебе постель. Борясь с усталостью, я вышел во двор. Холодная вода, плескавшаяся из кувшинчика, взбодрила меня. Сон улетучился. Немного постояв во дворе, я вернулся в дом.

— Там все готово. Ложись, отдыхай, — жестом Марта указала на комнату.

Я лёг в постель, но сон прошёл. Я слышал, как Марта ещё хлопотала по дому, но вот скрипнули половицы в последний раз и всё стихло. Сон прошёл совсем, а в голове вертелись слова Бена: «Когда мы пришли туда, мама не захотела остаться там, сказала, что будет ждать отца здесь; вот и живем мы тут». Какая разница между «там» и «тут», Бен не мог объяснить, но сказал, что «там» лучше. Меня снова глодала мысль: «Где я? Куда иду?»

Незаметно я погрузился в сон, но проснулся быстро от лёгкого толчка. В голове пронеслась мысль: «Что я делаю тут?» Ведь мне надо идти. Но я обещал прочистить арык и не мог вот так уйти. Потихоньку

вышел из дому, было достаточно светло, я нашёл под стеной заступ и пошёл в сад. Работа отвлекла меня от тяжёлых вопросов, на которые я не знал ответов.

— Бен, ты видел Николая? Не мог же он уйти, не сказав ничего, — донеслось до меня со стороны дома.

— Как, он ушёл?! — Бен, видимо, был в недоумении.

— Я здесь, в саду. Бери заступ, Бен, и иди сюда, помоги мне, немного уж осталось, — отозвался я.

Через мгновение сияющий Бен был рядом, а следом за ним шла Марта. Она улыбалась мне.

Бен принялся помогать мне, а потом и Марта стала прорывать канаву. Втроём мы быстро всё сделали и, счастливые проделанной работой, вернулись в дом.

Марта на скорую руку накрывала на стол.

— Марта, — обратился я к женщине, — мне надо идти, но я не знаю, где нахожусь и куда держать путь.

Улыбка сбежала с её лица.

— Да, тебе надо идти. Я знаю… — она замолчала, а потом продолжила: — До колодца тебя проводит Бен, а там одна дорога, все по ней идут…

Я поблагодарил Марту за радушный прием, и мы с Беном вышли на улицу.

— Это я должна благодарить тебя, ты так помог нам… Удачи тебе… — услышал я вслед слегка дрожащий голос Марты, но оглядываться не стал, она, наверное, плакала, а я не хотел видеть её слез. Пусть останется она в моей памяти улыбающейся и весёлой.

С Беном мы шли всю дорогу молча. Он шёл впереди, а я за ним по едва заметной тропке. Мы пересекли дорогу, по которой я шёл ранее.

— Бен, куда ведёт эта дорога? — поинтересовался я.

— Не знаю, но там очень страшно. Говорят, она обрывается, и можно упасть в бездну, а иногда разверзается сама по себе, но не здесь, там дальше, — он махнул в сторону рукой. — Я как-то раз ходил вдоль не её, но жутко стало, вернулся, — добавил он, немного помолчав.

Потом он резко повернулся ко мне и запричитал.

— Возьми меня с собой! Возьми! Я не хочу оставаться здесь, возьми меня туда, я буду тебе помогать.

— А как же мама? — спросил я.

— Мама… — смутился он, — Мама… — она знает, что я не хочу жить здесь, она поймёт…

— Нет, не могу я тебя взять, а ты маме нужен. Как она останется одна? Здесь так пустынно, ты — опора ей, — я пытался убедить его.

— Она любит его больше, чем меня! — бросил он мне в сердцах и, повернувшись ко мне спиной, быстро зашагал по тропинке. Я едва поспевал за ним.

Ещё издали я заметил оживление впереди. Там была та дорога, по которой я должен был идти. Мы подошли к колодцу, о котором говорила Марта. Это был деревянный сруб с журавлём. Но никто не подходил к нему.

— Он давно высох, — объяснил Бен.

Пора было прощаться.

— Будь молодчиной, помогай маме. А мне пора в путь, — и я прижал к себе Бена.

— Значит, не возьмёшь меня с собой? — спросил Бен, заискивающе глядя мне в глаза.

— Нет, Бен, возвращайся домой.

— Хорошо… Я пойду, — вздохнул он, понурив голову… Он сжал мою руку, и отпустив её, не оглядываясь, зашагал назад к дому.