За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином
Шрифт:
— Устала, малышка, — сказал нежно Ютиш, осторожно беря её на руки.
— Чем-нибудь помочь тебе, Ютиш?
— Разбери её кроватку, — и он пропустил меня вперёд.
Я снял и сложил аккуратно покрывало, расправил тоненькое лёгкое одеяльце из красивой материи и положил небольшую подушку. Уголок наволочки был расшит затейливым золотистым узором, подобный узор я видел в первый день на рубахе Ютиша. Пока я возился с постелью, Ютиш держал девочку на руках, потом он попросил:
— Помоги
И вот уже малышка спит в кроватке, а мы с Ютишем вышли в сад. Дверь в дом была приоткрыта, на что Ютиш сказал мне:
— Вдруг проснётся, чтоб услышать, если будет звать. А иногда она, бывает, во сне плачет, помочь просит. Разбужу её или сама проснётся, стану спрашивать, что ей снилось, говорит: «Не помню», а сама дрожит, что листок на ветру. Знаю, не договаривает она мне, да я ничего не могу поделать, не проникну же я в её сны…
— Ютиш, а я ни разу здесь не видел снов. Почему?
— Ещё не пришло, значит, время.
— А ты видишь сны?
— Вижу, но не часто. До встречи с Леонорой мне снился один и тот же сон, с тех пор ничего более не вижу.
— Ютиш, значит ли это, что ты перестал во время сна выходить и чем-либо заниматься?
— Ты знаешь об этом?! Хотя да… Синод… Не знаю, Николай, я сейчас птица подневольная. Да и вообще видения во время сна нечасты. Этого достигают немногие… Бывает, во сне приходят откровения, вот как мне о Леоноре… К тому же выход во сне — это не совсем точно сказано. Скорее, некое раздвоение.
— Да, я согласен с тобой, просто не совсем точно выразил свою мысль. Но такое раздвоение проходят только сильные духи, а когда приходят откровения — это просто эпизод из будущего прокручивается. Во время сна на человека легче воздействовать, поэтому они и приходят как бы во сне.
— Ты хочешь сказать, что приход откровений и раздвоение — различны по природе происхождения?
— Да, это так.
— Николай, вот что значит нежелание учиться! Я не знал об этом. И всё по глупости своей. Была возможность учиться, да спесь обуяла. Я же сильный, у меня большой опыт жизни, зачем мне знать ещё что-то, мне уже известного хватает… А зря… Я только теперь, в уединении, очень много осознал.
— Это же прекрасно, Ютиш! Значит, не зря тебе дано было такое наказание. Оно пошло тебе на пользу.
— В этом ты, мил человек, прав. Только что проку в том, что я так много осознал и во многом покаялся. Мне ещё столько лет тянуть определённую мне узду. Знаешь, страшно становится, когда думаю об этом. Одно утешение сейчас — Леонора.
— Ютиш, а ты не думал, что это тебе нечто вроде награды? И в то же время — утешение…
— Думал… И благодарен Всевышнему за Леонору и за тебя тоже.
— А я-то при чём?
— Ты? Ты на многое мне глаза открыл.
— Значит наша сделка состоялась? — попытался пошутить я, видя, что Ютиш впадает в плохое расположение духа, наверное от нахлынувших воспоминаний. И шутка возымела действие.
— Значит, сделка, говоришь?! Состоялась, мил человек, состоялась, — и он по-братски обнял меня за плечи. В короткий миг я заметил, как увлажнились его глаза, и в них блеснула благодарность.
Однажды у нас возник спор относительно еды. Вот из-за чего всё началось: Ютиш приготовил салат из корений спаржи, заправленной корицей, а Леонора отказалась его кушать.
— Дедушка, ну зачем ты положил в салат корицу? — спросила она, отодвигая от себя блюдечко.
— Корица — хорошая приправа к этому салату.
— Но она имеет неприятный запах…
— Леонора, оставь капризы! — слегка повысил на неё голос Ютиш.
— Но дедушка, я не люблю корицу…, - жалобно проговорила девочка, готовая вот-вот расплакаться.
— Хорошо, не хочешь — не ешь. Иди, там в блюде есть ещё не заправленный ничем салат. Возьми и делай с ним всё, что захочешь, — строго приказал малышке Ютиш.
Леонора со счастливым личиком соскользнула с табурета и почти бегом направилась в маленькую боковую комнату, которая служила чем-то вроде кухни, где готовилась еда. Через несколько мгновений она появилась с блюдцем в руках и торжественно прошествовала к столу. Ютиш укоризненно посмотрел на неё и шумно втянул в себя воздух.
— А тмин и чесночные семена вкуснее? — спросил он девочку.
— На вот, отведай, дедушка, — не растерялась малышка и протянула блюдечко с салатом Ютишу.
— Нет, не хочу. Ешь сама, — Ютиш отклонил протянутое угощение и повернулся, чтобы добавить себе ещё салата с корицей.
В этот момент Леонора наклонилась ко мне и заговорщически шепнула:
— Он не любит запах чеснока, поэтому считает вредным. Хочешь попробовать?
— Ох, девчонка, ты сообщников себе ищешь? — услышав последнюю реплику, нарочито сказанную громко, парировал Ютиш.
Леонора смотрела с интересом на меня.
— Давай попробую.
Леонора часть салата со своего блюдечка отложила мне и снова полушёпотом:
— Он только вид делает, что сердится. Я его знаю.
— О чём это вы переговариваетесь? — спросил Ютиш.
— Я говорю, что вкусней, а ты мне не веришь, — быстро отреагировала Леонора.
Я усмехнулся: Леонора подшучивала над дедом. Салат, заправленный Леонорой, имел своеобразный вкус и был вкусен, как и салат с корицей. Мне понравились оба блюда. Ютиш наблюдал за мной и ждал моей оценки.