За пригоршню кулаков
Шрифт:
– Чью-чью схему?
– Это Рэй вбил тебе в голову идею прийти сюда и арестовать Пэтси?
– прорычал Сэм.
– Готов поспорить. Спорю, что ты разговаривал с ним, пока я опрашивал Паука. Этот педик Тайлер, со своим чаем и состраданием, у него не такие крепкие яйца для подобного дела. Забейте на него, Шеф - арестуйте О'Риордана, тащите его сюда, прищемите ему яйца и заставьте разговориться!
Джин подозрительно сузил глаза: - Ты нас подслушивал, Тайлер?
– Нет, Джин, просто я слишком хорошо знаю тебя и Рэя. Хочешь разыграть из себя Джона Уэйна с этими бандитами? Прекрасно. Давай. Делай все, что хочешь.
– Да, Тайлер, пожалуйста, я ловлю каждое слово.
– Потому что я мужчина, а не маленький мальчик.
Сэм захлопнул дверь "Кортины" и в бешенстве зашагал прочь. Он чувствовал, как Джин взглядом сверлит ему затылок. Когда он дошел до ворот склада, Джин окликнул его:
– Я принимаю твою отставку, Тайлер. Освободи стол к тому времени, как я приведу О'Риордана.
Сэм продолжал идти дальше. Не оборачиваясь и ничего не говоря. Если Джину хочется понимать это, как отставку, пусть. Пусть так и будет. Этого человека невозможно переубедить. По сути, вообще нет смысла пытаться сработаться с ним. Брутальный, высокомерный, самодовольный, твердолобый, отсталый...
– Практически алкоголик, гомофоб, расист...
– бурчал Сэм себе под нос, торопливо пересекая внутренний двор фабрики и направляясь на улицу.
– ...Непрофессиональный, узколобый, безмозглый, бесчувственный...
– Не туда, сынок, - проворчал огромный мужчина с растрепанной бородой, внезапно перегородивший Сэму дорогу. Расхохотавшись хором вместе со своими такими же огромными волосатыми товарищами, он обхватил массивными руками Сэма за плечи и развернул.
– Все действия проходят здесь!
Сэм попытался вывернуться из железной хватки, но в следующее мгновение его уже втолкнули в дверной проем просторного заброшенного ангара. Там было полно мужчин - мужиков - немытых, небритых, воняющих дешевым куревом, выпивкой и с дурным запахом изо рта. Они столпились вокруг чистого пространства, арены, пока пустой, но выжидающей своего часа - медвежьей ямы, где столкнутся Пэтси О'Риордан и его противник.
Ворота ангара с лязгом закрылись. Задвинулся засов. Никому теперь не выйти и не войти. Сэм огляделся. Он увидел, как посреди нетерпеливой давки тел мелькнуло верблюжье пальто, но скоро потерял его из виду.
Черт! подумал он, чувствуя себя обманутым и раздосадованным. И дальше - черт тебя побери, Хант, за то, что притащил меня сюда! Тупой кабан! Черт тебя побери!
Ладно, сказал себе Сэм, собравшись с мыслями. Раз уж я застрял здесь, я могу сделать что-то полезное. Я могу переубедить Джина не арестовывать Пэтси О'Риордана, потому что, если он это сделает - если он поторопится раскрыть карты - я увижу, как все это дело идет прямиком коту под хвост.
Он огляделся, стараясь зацепиться взглядом за Джина, но не смог его увидеть. Вокруг царил разгул взбудораженных мужчин, орущих, шумящих, размахивающих друг перед другом стопками пятерок и десяток, делающих ставки на предстоящий поединок. Ангар был окутан клубами сигаретного дыма. Щелкали и пенились банки с пивом. Толчки, потасовки, внезапные вспышки раздражительности - мужчины переругивались, отвешивали тумаки, растаскивали дерущихся по сторонам; раздавались неприятные смешки и бесстрастное покашливание, чихание, отрыжка
Могу поспорить, Джин чувствует себя здесь совсем как дома, подумал Сэм. Все эти мужики. Просто мужики. Никого, кроме мужиков. Мужики как они есть. Полноценное мужицкое братство. Мужико-фест. Мужико-рама "звук вокруг" во всю стену на широком экране. Мир чисто для мужиков.
Потоки мочи из этой импровизированной уборной стекали по полу и собирались в лужи вокруг ног Сэма. Он в отвращении стал продираться сквозь толчею, стараясь не намочиться. Ему на пиджак падали комки сигаретного пепла. Кто-то дернул колечко на банке пива и облил его пеной.
И он по-прежнему не мог найти в толпе Джина.
Какой у него план? Он сказал, что арестует Пэтси после поединка, когда тот, предположительно, будет вымотан. Но бывает ли такой гоблин, как Пэтси, когда-нибудь спокойным? И все остальные здесь - Джин и вправду думает, что они будут смиренно стоять и смотреть, как О'Риордана уводят в участок? Они же его линчуют!
Этот ангар был пороховой бочкой, начиненной тестостероном и дрожью от неизбежного насилия, готовой взорваться, если Джин будет настолько глуп, что начнет размахивать полицейским значком и выставлять себя напоказ.
Нужно остановить его. Он не только провалит все дело, но и вдобавок убьет себя!
– Я тебе нужен, Хант, - сказал он себе под нос.
– Придется тебе перенести мою отставку на другой день.
Обстановка тем временем внезапно поменялась. Послышались аплодисменты, возгласы, отдельные неодобрительные выкрики. Сэм увидел, как на арене появилась гигантская фигура Пэтси О'Риордана, демоническое лицо на его огромном теле скалилось и сверкало глазами. Пэтси вставал в позы, играл мускулами, бродил по арене, как животное. Та же демонстрация человекообразных качеств, что и на ярмарке Терри Барнарда, которую он показывал перед тем, как исколотить того безрассудного мальчишку, так опрометчиво выступившего против него.
Но на этот раз его противником будет не подросток, подумал Сэм. Это серьезный бой. Настоящий.
Толпа расступилась, пропуская самого большого, широкоплечего и черного мужчину, которого когда-либо видел Сэм. Неповоротливая гора мышц. Черная, как уголь, лоснящаяся кожа. Сверкающие холодные белые точки глаз.
Из толпы начали скандировать: Ме-лок, Ме-лок, Ме-лок!
Мелок. Как же его еще-то обозвать? Это же семидесятые.
Мелок уверенно шагнул на арену и выкатил на противника глаза. Пэтси в ответ уставился на него. Теснящиеся вокруг зрители размахивали руками и подзуживали их, но ни один из мужчин не шелохнулся. Тщательно причесанный человек с ужасными зубами втиснулся между боксерами, разведя их по сторонам. Это был судья - если только в боях без правил вообще есть место судье.
Без перчаток, без правил, без жалости, подумал Сэм. Должно быть, поединок будет грязным - мерзким, отвратительным, кровавым, жестоким.
В эту минуту он что-то почувствовал - тонкий лимонный аромат, которому удалось пробиться сквозь смрад от сигаретного дыма, одеколона, телесной вони и мочи. Он тут же узнал его. В ту же секунду у него над ухом раздался шепот - хриплый, грубый, но определенно женский.
– Не ожидала тебя здесь увидеть, сладенький. Ради дела или ради удовольствия?