Забытые боги: Пепельное солнце
Шрифт:
Эн Гала переглянулась с сыном.
– Ты понял, что он имел в виду? – спросила она у Бо Гэллана.
– Нет, матушка, – покачал головой он. – Я давно перестал хоть что-либо понимать.
Глава 4. Первопричина, спрятанная во лжи
Кровь. Черные тени. Свет тусклого белого солнца. Черное беззвездное небо.
Кровь. Черные тени. Смех беззубого. Крылья тонут во тьме…
Кровь. Черные тени. Синий отблеск жизни в густом мраке…
Кровь.
– Не могу больше! – Сюльри устало откинулась на подушки, выронив из рук нож. Её медовые волосы слиплись от грязи, запястья пересекали тонкие рубцы шрамов с засохшей рыжеватой кровью, светлая рубаха липла к окровавленному потному телу, глаза сами собой закрывались, и Сюльри податливо откликалась на зов сновидения, но резкий окрик заставил девушку подскочить на месте:
– Ну что ты за лентяйка такая!
Сюльри раздраженно вздохнула, приподнялась на подушках и гневно воззрилась на Тасйвена. Он сидел на своём привычном месте, в глубоком кресле возле кровати, подперев голову кулаком, и устало глядел на девушку.
– Цепляйся за детали, мне не нужны твои расплывчатые образы! Режь глубже, ты царапаешь по поверхности! – громко восклицал Тайсвен, но Сюльри на его слова лишь замотала головой и прокричала:
– Там слишком темно, я не могу ничего увидеть! И вообще, я режу себя несколько часов подряд! Дайте мне прийти в чувства! У меня только что отросла рука, я нахожусь в шоке, понимаете? В шоке!
– Сомневаюсь, что ты способна испытывать подобное, учитывая твою спокойную реакцию на Грань, – покачал головой Тайсвен. – Прекращай строить из себя невинное дитя! В твоих интересах пройти как можно глубже. Ты собираешься отращивать свои крылья или тебе и на земле неплохо живётся?
Сюльри обиженно нахмурилась, выпятив полные губы, она уже подготовила для жреца ответную речь, которая целиком состояла из отборных ругательств, собранных с улиц Иргиса, но Тайсвен остановил её жестом. Приложив к виску два сложенных вместе пальца, он прорычал что-то невнятное и поднялся с кресла.
– Куда вы? – вопросила Сюльри, заметив, что Тайсвен направляется к двери. – А помочь мне излечить раны?
– Позже. У меня нет времени, – коротко ответил Тайсвен и вышел в коридор, громко хлопнув за собой дверью.
Сюльри выругалась ему вслед, плюхнулась на постель и зарылась в подушки, пачкая светлую ткань кровавыми разводами.
«Кровь. Черные тени. Пение безголовых птиц. Соленая вода…»
– Ничего не понимаю! – она в остервенении барахталась на кровати, колотя пятками по матрацу. – Что за тени? Почему так много крови? Причем здесь мои крылья? Почему никто не отвечает на мои вопросы!
Но гнев её быстро испарился – усталость брала своё.
«Это что, мне опять нужно будет заснуть? – думала она в полудрёме. – И почему моё тело такое странное? Может отрастить руку, но не может прожить без сна больше суток. Вот бы вообще не иметь тела, парить над землей, взмывать в небеса…»
Сон пришёл незаметно. Сюльри не сразу поняла, что покинула знакомую реальность: ощущения были настолько приятными и привычными – не оставалось сомнений в том, что так оно и должно быть на самом деле, а всё остальное, всё, случившееся раньше, лишь пустой морок, чья-то злая насмешка над судьбой бескрылой птицы, которая никогда не взмывала в небо.
Но сейчас: порывы ветра ласкали лицо, принося с собой запах сухой
Воздух прорезали взмахи тысячи крыльев, мощный поток ветра схлестнулся с речной волной в схватке, и ввысь взметнулись воды холодной реки. Она смотрела вниз, видела, как под ней бурлят ледяные волны, как парят над ними её братья и сестры, серые крылья которых сияли серебром в танце ветра, воды и солнечных бликов.
Это её дом, её родина, и они будут биться за неё до последней капли крови.
Черные тени… Черные тени стягивают серые крылья огненными тисками, их жар опаляет кожу. Они тянут к ней руки, хватают её за запястья и тянут за собой в костер солнечного света, где жидкие тени танцуют в безумном угаре. Они улыбаются безлико, у них нет имен, нет родины, но они бьются за неё, пока последняя капля черной смолистой тени не испариться в сумраке пламени солнечного пожара.
Сюльри с громким криком проснулась. Она тяжело дышала, хваталась дрожащими пальцами за горло, из которого с хрипом вырывались стоны боли, но не её. Всем телом она чувствовала лёгкость и пустоту, лишь еле заметная боль напротив пупка говорила, что это тело всё ещё живо.
– Тени… – прошептала в забытьи Сюльри. – Им очень больно…
Она отняла от горла дрожащие руки и поднесла запястья поближе к глазам, чтобы убедиться.
– Получилось! – Сюльри с восхищением рассматривала гладкую кожу запястий, на которой темно-рыжей корочкой застыли следы былых порезов. – Как это выходит только, не пойму… Сон был совсем не об этом, так почему…
Она продолжала тщательно разглядывать руки, но тут её внимание привлекло темное пятно за окном. Точнее, самое темное пятно, ибо за окном царила непроглядная мгла, словно густая и скомканная из сотен теней. Но из всего этого мрака одно пятно выделялось густой черной смолью. Сюльри вылезла из-под одеяла и прошлепала босыми ногами к витражному окну, узоры которого были не видны, сокрытые ночью. Бесформенное пятно непрерывно двигалось и перемещалось по стеклу в хаотичном порядке. Оно казалось плотнее и гуще своих собратьев и выглядело так, будто хотело принять определенную форму, но не могло вспомнить, какую именно. Сюльри инстинктивно протянула руку, приложила к окну ладонь там, где в это мгновение застыл сгусток тени, и тут же отдернула её: стекло было безумно горячим.
– Странно, – вслух подумала девушка. – Неужели окно за день так прогрелось? Неудивительно, что в комнате так жарко, аж кожа плавится.
Она потянулась к небольшой золотой ручке наверху, чтобы открыть окно, но длинная бледная ладонь остановила её, схватив за запястье. Сюльри обдало жаром от этого прикосновения, и она от неожиданности отскочила в сторону, задев бедром стол, с которого со звоном посыпались склянки с отварами. Воздух наполнился запахом жженой травы и кислых грибов.
– Кто же так без предупреждения хватает! – ощетинилась Сюльри, безжалостно борясь со страхом, который щипцами схватил её сердце, бешено рвущееся наружу подстреленной птицей. – В этом Храме что, и окно открыть нельзя, чтобы тебя не напугали до смерти?