Зачем богу дьявол к 2

Январёв Леонид Иванович

– Бог простит. Ваш бог добрый.
– равнодушно ответил Николай.

Освобождение заложников брало за душу. Прошлые обиды, глупые ссоры, казалось, прощены и забыты. Заложники возвращались как в свои семьи, а в семьях всякое бывает. Оказалось, что люди сжились, стали ближе друг другу, чем об этом думали до плена. Остро ощущалось, что выжить можно только сообща, доверяя друг другу, полагаясь друг на друга, любя друг друга, а потеря каждого - это горе. Были среди заложников и те, о ком бы никто не пожалел. Они чувствовали себя случайными гостями на чужом пиру, хотя им тоже досталась толика всеобщего

внимания и заботы.

К лагерю генераловских подошли согнанные со своей земли общинцы. Они стояли в нерешительности перед своим двором, ставшим полем брани.

– Соберите оружие, разберите палатку, осторожнее с оборудованием. Погрузите на машины, там есть куда.
– распорядился Николай.
– И учтите, это всё моё. Что-нибудь пропадёт, пеняйте на себя. А то вы люди естественные, для вас спиздить не грех.

– Обижаешь!
– подал голос старший.

– Нет. Сам такой. Беру всё, что плохо лежит.
– отмахнулся Николай.
– Ублюдков в реку. Не хоронить! Короче, приберётесь, вам жить. И можете пообедать, ещё не остыло.
– Николай показал на полевую кухню.
– Котлы потом не забудьте помыть, а то так и прицепите.

Пока суд да дело, Николай и Никита бегло осмотрели своё новое имущество. Трофеи знатные. Кое-какие припасы, медикаменты, индивидуальные аптечки, которые, видать, генераловские не считали нужным носить с собой в мирное время, палатки, радийный автомобиль.

Из оружия особенно порадовали Николая подствольные гранатомёты с боекомплектами. Подствольник крепится снизу к автоматному стволу. Из него удобно закидывать гранату в окно и не только, разумеется. Выстрел по прямой - метров на двести. Можно бросать и по навесной траектории.

Чтобы с толком этим добром распорядиться, нужно иметь по сто рук и по сто ног. Конечно, и один в поле воин, но это когда ничего другого не остаётся. Бойцы нужны. Николай прикидывал и так, и сяк, как можно организовать оборону Села. А никак! Кое-что можно сделать, но это на пять минут задержки для военных, даже если крепостной стеной обнести.

В бывшем лагере генераловских Никита застал Петра и его команду: команда стояла в сторонке, а Пётр внимательно разглядывал целёхонькие трупы.

– Головой работать надо!
– ответил Никита на незаданный, но возникший у Петра вопрос, и спросил, чтобы переменить тему: - А что Рыжий в сторонке жмётся, как не родной?

– А...
– Пётр досадливо махнул рукой.
– Дурь очередная. Опять за вас не заступились.

– Нет, всё нормально. Ситуация не та.
– успокоил Никита.
– Зато потом не подвели.

– Сам ему это и скажи.
– Пётр хмыкнул, глядя на груду тел.
– Заступаться за вас... Как от вас спастись?

Подошёл Николай. Пострадавшие обшинцы раздевали и разували труппы. Пусть - в порядке компенсации за причинённое неудобство и двоих убитых генераловцами ни с чего, так, для острастки. А не разжиться ли классными ботинками, за компанию? Но Николай поборол возникшее искушение: не солидно как-то! Да и носков не напасёшься, а где их сейчас брать? Возят старатели ерунду одноразовую и та, говорят, скоро кончится.

– Будь добр...
– Николай оторвал Петра от созерцания разбросанного повсюду брезента вперемешку с человеческими органами, и отвёл в сторону: - Проследи,

чтобы всё погрузили, и пригони колонну в усадьбу. У нас с Никитой рук не хватит.

"Будь добр" - это прогресс фантастический! Как отказать? Как будто отказать можно! На этом просьбы не закончились, Николай сделал смысловую паузу и продолжил:

– И ещё вот, что... Ни приказать, ни заставить, ни требовать не могу. И уговаривать тоже не буду... Нужны добровольцы. Человек двадцать. Добровольцы! Не к тёще на блины... А если нет, то и нет.

На офицерском, судя по чистоте и комфорту в салоне, джипе, друзья отбыли с места разыгравшихся боевых страстей. Подъехали к дому, открыли все двери машины, чтобы проветрить салон от крестовского духа, перебрались на задние сиденья, Никита пристроил голову на коленях Николая.

– Доколе?
– озадачил Никита риторическим вопросом Вселенную.

– А пока живы.
– посчитал возможным ответить за вселенную Николай.

– От меня автозаком воняет. Ужас!
– поморщился Никита.
– И поесть нужно приготовить.

Автоколонна подъехала ближе к вечеру, но ещё засветло. Николай распределил машины по территории усадьбы. Про добровольцев он не стал спрашивать. Раз Пётр молчит, значит, таких не нашлось - и к лучшему. Идея пришла сгоряча.

Закончив с размещением, приехавшие построились в одну шеренгу почему-то полукругом. Пётр доложил Николаю, что добровольцы прибыли!

Николай смотрел на народное ополчение, и ему хотелось сказать, как говорит Никита - ужас! Как сделать из них хотя бы подобие солдат? Одеты кто в чём, на ногах чёрт знает что, а с таким оружием только на охоту ходить. Впрочем, несколько человек оделись, будто в ночной клуб собрались, особенно парень в тесных до возможного физического придела джинсах. "По таким яйцам не промахнёшься" - подумал про него Николай. Из глав общин - только Пётр. Разумеется, тут без Рыжего не обошлось. Запреть ему добровольческий порыв Пётр не может - не послушается. А так - присмотрит за ним. И одна девушка! Надо дать им шанс передумать.

– Буду с вами честен.
– заговорил Николай, осмотрев строй.
– Я уважаю ваше решение и сожалею, что думал о сельчанах хуже. Сегодня был трудный и горький для всех день. Не хочу обидеть, но допускаю, что вы находитесь под впечатлением этого дня и понимаю, что вы чувствуете. Я прошу вас ещё раз, отставив эмоции, подумать о своём решении. Это не будет трусостью. Трусостью будет, если вы пожалеете о своём решении потом. Если вы пожалеете о своём решении, вы станете ненадёжной опорой своему товарищу по оружию, и, может быть, тем самым обречёте его на гибель.

Никита мысленно присвистнул! Бытовой молчун оказался оратором!

– Вы, может быть, считаете, что мы будем обороняться?
– продолжал Николай.
– К сожалению, эффективную оборону Села организовать невозможно. Мы должны атаковать. Из этого боя вернуться не все, допускаю, что многие не вернуться. Ни я, ни Никита - не исключение. Но у нас нет выбора, а у вас он есть. Если вы останетесь, это будет означать, что вы присягнули нам обоим, и наше слово для вас закон. А за невыполнение приказа в бою, расстрел на месте. Ни секунды не сомневайтесь, что мы так и поступим с любым из вас. Думайте. А пока будем знакомиться.