Зачем нам враги
Шрифт:
Натан уже собирался впасть в отчаяние по поводу своей паранойи, когда вдруг заметил, что в углу, в который решительно направлялась Ровена, валяется вусмерть пьяный мужик. В два шага преодолев разделявшее их расстояние, Натан схватил девочку за плечо, рванул назад. Он почувствовал под пальцами ее худенькое, костлявое плечико, захрустевшее в его стальной хватке, и наваждение мгновенно схлынуло. На его место пришло чувство вины. Ну да, эльфийского недоноска можно было еще и не так тряхнуть. Он же все-таки здоровый мужик, пусть и аристократишка.
«А ты кто, ведьма? » — вдруг подумал Натан, когда Ровена обернулась, посмотрела
— Пусти.
И — вот странно, Натан готов был поклясться, что она ему это уже говорила.
Он молча поволок ее в сторону, в противоположный угол зала. По счастью, время было раннее, и посетителей оказалось немного.
— Что ты себе позволяешь? — прошипела Ровена. Натан указал на распростертое в углу дурно пахнущее тело.
— Не лучшая компания для молодой леди, тебе не кажется?
— Я хочу сидеть там.
— Мечтаешь, как бы кто облевал твои изящные ножки?
— Мне нравится там!
Что за детское упрямство... Странно, у нее оно казалось куда менее естественным, чем у Глоринделя.
А с господином эльфом ведь пришлось повозиться...
— Нравится? — вдруг резко сказал Натан. — Хорошо. Ты сама так решила.
Он пошел в дальний угол, отодвинул скамью, сел на дальнем от пьяницы краю, вытянул ноги, сцепил пальцы на затылке. Несколько мгновений Ровена стояла будто в нерешительности, потом подошла. Хотела что-то сказать — может быть, попросить его пододвинуться, — потом молча села, оказавшись в шаге от сопевшего на полу пьянчуги. Натан махнул мальчишке за стойкой.
— Вина, парень! И сидра!
Странно, почему она захотела сесть здесь? Или сначала тоже не заметила неприятного соседа? А когда заметила — не изменила решения, потому что всегда делает то, что намеревалась с самого начала?..
Получив заказ, Натан душевно приложился к бутылке, пренебрегая стаканом. Ровена покосилась на свой сидр, потом сказала:
— Налей мне.
«Дворяночка не из низших родов», — подумал Натан, а вслух проговорил:
— Чтоб мне провалиться в тот день, когда я буду спаивать невинное дитя. — И, когда она полыхнула в его сторону возмущенным взглядом, добавил: — Ты же вроде не безрукая.
Он сам удивился тому, до чего же его порадовал этот взгляд — совсем обычный, исполненный детской преувеличенной обиды, — и тому, какую ностальгию он почувствовал. Оказывается, он успел соскучиться по таким взглядам.
«Маленькая злая эльфийка», — улыбаясь, подумал Натан, глядя, как она наливает густой, кисловато пахнущий сидр в чашку. Немножко неуклюже, все еще подрагивая от возмущения. Явно не привыкла сама себя обслуживать. Натан уже думал, что она вполне справится, когда Ровена вдруг тонко вскрикнула и выпустила бутылку. Сидр выплеснулся на стол и Ровене на колени; Натан хотел было выругаться — ну и впрямь безрукая! — когда вдруг услышал хриплый стон из-под стола, увидел медленно высовывающуюся над столешницей лохматую макушку, и все понял.
— Он за ногу меня схватил! — в панике пробормотала Ровена и дернулась, собираясь вскочить. Натан проворно схватил ее за плечо, надавил, с размаху усадив на место.
— Хотела? — жестко сказал Натан. — Сиди уж теперь.
Ровена что-то пискнула, и он сдавил ее уже по-настоящему. Она задохнулась, но не вскрикнула, только закусила губу, хотя Натан знал, что делает ей больно. Но, проклятие, он был намерен проучить девчонку с самого начала. С эльфом он прождал слишком
Пьянчуга тем временем заполз на скамью с другой стороны стола и оказался прямо напротив них. Он был нестарый и даже не очень потрепанный, в неплохих кожаных доспехах — странно, что не стянули, пока дрых. Он обвел соседей по столу необоснованно счастливым взглядом и гнусаво протянул:
— Каларди-ин?
Натан бросил на парня за стойкой быстрый взгляд. Тот, похоже, ничего не слышал, благо говорил пьянчуга тихо.
— Нет. Лавария, — сказал Натан.
— Ох, не ври, братишка, — протянул пьянчуга, беззлобно щурясь. — Выговор-то у тебя баллийский. Я сам оттуда родом.
Отпираться было бесполезно. Натан не ожидал так скоро столкнуться с соотечественником, поэтому постарался свернуть разговор.
— Я давно там не был.
— Да уж, — усиленно закивал пьянчуга. — Теперь туда в здравом уме никто не сунется. Я вот был... не в... здравом, — с трудом выговорил он и глуповато хихикнул.
— Из кампании? — понизив голос, спросил Натан.
— А то... последняя... За припасами сюда ездили. А как наши возвращаться стали, я проулками... Ну их. — Он обреченно махнул рукой, и бутылку с вином едва не постигла участь бутылки с сидром. — Не вернусь. Я как узнал, что князя порешили, так сразу понял, нечего там теперь...
— Постой! — забывшись, Натан потянулся через стол к собеседнику. — Что ты сказал? Князя убили? Когда?!
— Да с неделю слухи ходят... Может, и давно уже, Ну только что теперь, без князя-то? Тальварды нас враз к ногтю прижмут... Ну а я тут... Тут оно лучше, чем на захваченных землях...
— Так что же теперь? Война кончилась?
— Да где там? Эльфы, говорят, подоспели, ну да сколько там тех эльфов...
Князь Калардина мертв. Проклятие. Оставалось надеяться, господин Глориндель успел обвенчаться с княжной. Теперь-то эльфы постоят за Калардин, как за родную землю. Чем она для них и станет вскоре... Но сейчас это не так важно.
Натан поднял глаза и увидел, что за стойкой теперь стоят двое мужчин — другой, постарше, за что-то отчитывал рябого парня. Натану хотелось еще порасспросить соотечественника о новостях с родины, но ему не терпелось скорее убраться из этого гадючника. Наверняка в городе есть более приятно пахнущие собеседники.
— Сама будешь говорить, — тихо сказал он Ровене.
— Конечно, — невозмутимо отозвалась та. Похоже, ее смущение улетучилось очень быстро. Натан невольно порадовался, что ей так и не довелось выпить сидра — все же не дело это для маленьких девочек.
Ему пришлось заплатить за право осмотреть нужную комнату, и он сделал это скрепя сердце, благо хоть сумму хозяин запросил чисто символическую. При этом он смотрел на девочку во все глаза — явно помнил ее, но ничего не сказал. Натан не сомневался, что все это зря, однако поднялся за Ровеной на второй этаж. Комнатушка, в которой, если верить девчонке, она жила с матерью, была небольшая, но на удивление опрятная — по крайней мере крысы не сновали под ногами, и то хорошо. Ровена сразу встала на колени, стала заглядывать под кровать, под комод, будто надеялась, что ее вещь закатилась в уголок и ждет хозяйку. Она даже пошарила ладонью по полу, а когда вытащила руку, та была серой от пыли и паутины. Девочка разочарованно вздохнула, с трудом поднялась, кряхтя, будто старушка, которой тяжко выпрямлять спину.